Живи! - стр. 9
В кузне мастер и его ученик долго меня рассматривали, решая, куда поставить клеймо госпожи. Кузнец уточнял:
– Тебя, правда, раньше клеймили? Не вижу следов.
Из его вопросов было понятно, что рей-на среди королевских рабов или нет, или они были куплены недавно. Клеймо на нас, кроме нанесённого магией, исчезает спустя год. Я заверил, что да, меня клеймили – как минимум тридцать раз. Кузнец недоверчиво морщился и всё равно выбрал самое маленькое клеймо, за что я был ему благодарен, хоть и думал мастер не обо мне, а о том, чтобы не испортить имущество хозяев. Как бы привычна ни была процедура (если к ней вообще можно привыкнуть), а также её последствия, я хорошо понимал, что работать будет трудно.
Было. Голова кружилась, и к концу дня я не смог добраться до барака – зарылся в солому в пустом стойле подальше от помещения конюхов.
Следующий день прошёл так же, только с утра меня ждал не кузнец, а надсмотрщик и злой невесть на что господин Дамин, отвесивший мне пару оплеух за то, что остался на конюшне. Он долго кричал про важность дисциплины, когда отправил меня и ещё несколько провинившихся рабов драить полы в гостевом крыле дворца.
Мне всегда казалось странным поведение рабов-людей. Крайне редко они могут собраться в группу больше трёх человек. Обычно же они или не замечают друг друга кроме нескольких свободных часов перед сном, или мешают друг другу жить. Совсем не распространена среди людей помощь друг другу – по крайней мере, я не видел подобного. Конечно, рей-на не любили – нам доставалось меньше плёток, потому что наказывать нас мог только господин или надсмотрщик по приказу хозяина. Ну и потому что мы "обезьянки". Я привык и уже считал нормальным перевёрнутое ведро с помоями мне на голову или на вымытый мной пол. Но когда их же мальчишка, наверняка недавно проданный, растянулся на полу, чуть не попав под ноги хозяину покоев и его гостям, работающий рядом с ним мужчина всего лишь сделал вид, что не заметил.
Зная это, я никогда не мог понять, как люди смогли объединиться, чтобы воевать с нами. Ведь не рабы были в армии, покорившей Вечный лес.
Благодарность у людей тоже не в ходу: пришедший в себя мальчик влепил мне ещё одну оплеуху, сопроводив её ругательствами, пока я помогал ему подняться. А остальные косились так, будто я собирался разложить их собрата прямо здесь, на полу, и сделать с ним то, что хозяева чаще всего делают с рей-на. Удивительные человеческие предрассудки: сначала они вынуждают нас быть тем, кто мы теперь есть, а потом убеждают себя, что нам это нравится, что мы без этого не можем. Люди – странные существа.