Жития святых святителя Димитрия Ростовского. Том VIII. Август - стр. 30
В Риме[52] жил почтенный сенатор Марк; он был бездетен, что доставляло большую печаль как ему, так и жене его, Юлии. На двадцать втором году супружества Юлия, к великой радости, почувствовала, что она забеременела; на пятом месяце беременности она, обходя вместе со своим мужем идольские капища, – оба они были язычники, – пришла в храм Дия, называвшегося Великим. Здесь Юлия взглянула на жреца, который с венцом на голове совершал жертвоприношение пред идолом; вдруг жрец пришел в сильнейшее возбуждение и, снявши с себя венец, начал раздроблять его на части, крича со слезами:
– Эта жена носит во чреве того, который разрушит до основания сей великий храм и уничтожит его богов!
Эти слова взволнованный жрец проговорил громким голосом несколько раз, чем привел всех присутствовавших в ужас, и из них особенно Марка и Юлию; они в трепете убежали из храма в свой дом, находившийся близ храма. Взяв камень, Юлия наносила себе удары по чреву и бокам со словами.
– О, если бы мне не зачинать того, от кого разорится храм и боги сокрушатся; лучше мне самой умереть с ним, чем родить его!
Когда приблизилось время, она родила совершенно здорового младенца, хотя все ожидали, что он будет мертв, вспоминая те сильные удары камнем, какие наносила себе мать. Юлия хотела убить новорожденного, но отец воспротивился этому, говоря:
– Если Дий захочет, он сам отомстит своему врагу; мы же не будем убийцами своего дитяти.
Так мальчик остался жить и был назван Понтием. Когда сын подрос, родители отдали его в училище, и никогда не брали его с собою в храм. Отрок же возрастал не только годами, но и умом: уже во время ранней юности он мог по справедливости быть назван философом; вместе с тем он был очень сведущ и в других науках, так как обладал отличной памятью и большою начитанностью; стремлением к истинному знанию Понтий превосходил всех своих сверстников.
Раз ранним утром он отправился к своему учителю, и ему случилось проходить мимо одного христианского дома и в то именно время, когда собравшиеся там вместе с папою Понтианом[53] верные пели утренние псалмы. Вслушавшись в пение Понтий разобрал слова: «Бог наш на небесах; творит все, что хочет. А их идолы – серебро и золото, дело рук человеческих. Есть у них уста, но не говорят; есть у них глаза, но не видят; есть у них уши, но не слышат; есть у них ноздри, но не обоняют; есть у них руки, но не осязают; есть у них ноги, но не ходят; и они не издают голоса гортанью своею. Подобны им да будут делающие их и все, надеющиеся на них» (Пс. 113:11–16).
Остановившись, он вздохнул и невольно задумался над смыслом этого изречения, затем, умилившись под действием благодати Святого Духа, Понтий заплакал и, подняв руки кверху, воскликнул: