Жития святых святителя Димитрия Ростовского. Том IV. Апрель - стр. 45
– Если почести и подарки не убеждают тебя к принесению жертвы, то пусть мучения убедят тебя повиноваться царским повелениям!
– Ужасы мучений ни в каком случае не смогут запугать меня, – отвечал мученик жрецу, – и никогда не склонят к исполнению вашей воли.
На слова говорившего, затем Фавстина о том, что жизнь почетная лучше мучительной смерти, святой Феодул отвечал:
– Действительно, я сознаю, что жизнь лучше смерти, и потому-то я и решил в уме своем презреть сию земную и кратковременную жизнь, дабы мне соделаться участником в бессмертной жизни и вечных небесных благах. Итак, замучь меня ранами и огнем, и ты увидишь, что мучимое тело мое подвержено тлению и гибели, разумная же душа моя, будучи нетленною, после мучений тотчас же освободится от уз тела и будет веселиться в жизни бесконечной.
– Умоляю тебя, – продолжал судия, – сообщи мне, кто же даст тебе те великие блага, из любви к коему ты решил презирать ныне мучения и самую смерть?
– Бог, – отвечал святой Феодул, – все определивший законами природы, и Его Сын, Христос, Слово Отца (Ср. Ин. 1:1 и след.), крестом Которого назнаменован я с самого моего младенчества; я не оставлю этого знамения до конца жизни своей и скорее соглашусь лишиться через мучения своего тела, нежели отрекусь от сего знамения Христова. Я верный слуга моего Владыки, и ты не победишь меня ни огнем, ни железом!
Игемон Фавстин, изумившись таковому мужеству и смелости святого юноши Феодула, повелел отвести его подальше от себя в отдельное место. Затем, позвав к себе святого Агафопода, он сказал ему:
– Поклонись богам нашим! Вот, и Феодул, находившийся также в обмане, ныне дал обещание поклониться им и принести вместе с нами жертву.
Уразумев хитрость и обман игемона, святой Агафопод сказал ему:
– И я с радостью принесу жертву истинному Богу и Его Сыну Иисусу Христу, ибо и Феодул обещался Сему, а не иному какому богу принести благоприятную жертву.
Фавстин же возразил ему:
– Нет, Феодул обещал принести свою жертву не этому богу, а двенадцати богам[70], содержавшим всю вселенную.
Святой же Агафопод с улыбкою отвечал ему:
– Для чего ты называешь богами то, что сделано мастером из тленного материала? Могут ли быть богами те, которые сделаны руками людей, поклоняющихся своему творению, как будто существам лучшим и совершеннейшим? Боги ли те, которые не могут оказать сопротивления желающим ниспровергнуть и разбить их и не могут ничем защитить себя, – которые глазами не видят, ногами не ходят и не имеют в себе ни одного какого бы то ни было чувства? Боги ли те, про которых эллины говорят, что они имеют живую душу и предаются разного рода омерзительнейшим блудодеяниям; а ныне мастера, делавшие их статуи, продают их за одну серебряную монету или за четыре мелких медных монеты? После все этого могу ли я честь, подобающую всесильному Богу, воздавать недостойным и мерзким богам вашим? Могу ли я воспевать хвалы и песнопения пред глухими идолами вашими?