«Жили-были в Москве…»: Лермонтов, Гоголь, Чехов и Толстой - стр. 20
Заметки Милютина позволяют нам, за отсутствием свидетельств самого Лермонтова, четко представлять себе обстановку, в которой формировался великий русский поэт. Особенно обращает на себя внимание такая фраза: «Преобладающею стороною наших учебных занятий была русская словесность».
Это очень важная особенность пансионской повседневности.
Литература была для учеников пансиона одним из непременных занятий, что и дало России столько знаменитых писателей.
А те из пансионеров, кто избрал жизненной стезей иные области деятельности, проявляли свои недюжинные литературные способности в мемуарах и воспоминаниях, к которым мы не раз еще обратимся на этих страницах.
Литературное общество существовало в пансионе еще в те годы, когда в его стенах учился Василий Андреевич Жуковский, с 1797 по 1801 год. Называлось оно «Собрание воспитанников университетского благородного пансиона» и даже имело свой устав. Кроме Жуковского, ставшего его председателем, общество объединяло братьев Тургеневых, Дмитрия Дашкова и других пансионеров. Воспитанники пансиона публиковались в издаваемых с 1791 по 1807 год журналах «Чтение для вкуса, разума и чувствований», «Приятное и полезное препровождение времени», «Иппокрена, или Утехи любословия», «Новости русской литературы», «Минерва». А еще выходили и альманахи: «Распускающийся цветок», «Полезное упражнение юношества» и другие.
А поэт и профессор Московского университета Алексей Федорович Мерзляков преподавал пансионерам литературу, более того, Лермонтову он давал уроки на дому.
Соученик Лермонтова по пансиону и юнкерской школе Андрей Михайлович Миклашевский припомнил через полвека интереснейший случай: «Лучшие профессора того времени преподавали у нас в пансионе, и я еще живо помню, как на лекциях русской словесности заслуженный профессор Мерзляков принес к нам в класс только что вышедшее стихотворение Пушкина “Буря мглою небо кроет, / Вихри снежные крутя…” и проч., – и как он, древний классик, разбирая это стихотворение, критиковал его, находя все уподобления невозможными, неестественными, и как все это бесило тогда Лермонтова. Я не помню, конечно, какое именно стихотворение представил Лермонтов Мерзлякову; но через несколько дней, возвращая все наши сочинения на заданные им темы, он, возвращая стихи Лермонтову, хотя и похвалил их, но прибавил только: “молодо-зелено”, какой, впрочем, аттестации почти все наши сочинения удостаивались. Все это было в 1829 или 1830 году…» Впрочем, можем ли мы утверждать, что Лермонтов не оставил воспоминаний о пансионе? А как же отрывок из поэмы «Сашка»?