Жестокое милосердие - стр. 14

– Понимаю, сработало ваше благоразумие, – наконец-то вклинился в их странный диалог полковник Лоттер, спасая самолюбие своего подчиненного.

– При этом Курбатов требует связать его, с кем бы вы думали?..

– Ну вот, а вы сомневаетесь, что имеете дело с князем, – уже более миролюбиво обронил Штубер. – Любой славянин ведет себя похлеще нашего маркграфа. Что уж говорить о князьях.

Ульрех томительно поморщил лоб, пытаясь понять, к чему клонит один из ближайших соратников Скорцени, или по крайней мере попасть в струю его игриво-идиотского настроения.

– Словом, он настоятельно требует связать его… – повторил подполковник.

– … С «самим» Скорцени, – с грустной миной «угадал» гауптштурмфюрер.

– Точно! – удивленно уставился на него подполковник.

– Приведите ко мне этого князя. Предварительно уведомив его, что прибыл офицер из отряда Отто Скорцени, который совсем недавно принимал участие в операции по похищению Муссолини. – Штубер сообщил это не столько для Курбатова, сколько для самого Ульреха. – Надеюсь, он окажется намного доверчивее вас.

– Надеюсь, – безропотно признал подполковник, явно теряя нить логики этого диверсанта.

– И еще: в этом особняке найдется отдельная комнатка, в которой можно было бы поговорить с русским тет-а-тет?

– Конечно, найдется, – охотно заверил его Ульрех. И немного замявшись, сказал: – Хотя нам с полковником очень хотелось бы присутствовать при этой беседе.

Сразу же за поворотом дорога поползла на возвышенность, петляя между двумя стенами густого леса, кроны которого смыкались над машиной так, что иногда казалось, будто они проезжают туннель.

Беркут взглянул на трофейные швейцарские часы, еще недавно принадлежавшие обер-лейтенанту. Пять минут восьмого. Но здесь, в лесу, солнца уже не видно, небо намного темнее, чем на равнине, словно в нем отражается загустевшая синева верхолесья, поэтому казалось, что уже давно наступил поздний вечер, так и хотелось отыскать взглядом первые звезды.

На Подолии, вдоль таких лесных дорог, немцы успели вырубить все деревья и кустарники метров на пятьдесят, чтобы более или менее обезопасить себя от внезапного нападения. И сейчас, приказав группе усилить внимание и приготовиться к бою, лейтенант впервые подумал, как пришлась бы кстати эта немецкая предусмотрительность здесь, где их машина может стать легкой добычей партизан.

Словно подтверждая его самые мрачные предчувствия, впереди вдруг послышались сначала ружейная и автоматная стрельба, а затем, стараясь заглушить собственное несуразное эхо, зачастили два пулемета, по звуку которых Беркут сразу определил: немецкие.