Жестокие игры - стр. 41
Сириус открыл глаза и обнаружил, что взирает на свою разбитую человеческую спальню с высоты более трех метров, а в дверях стоит доктор, балансируя огромным подносом и, восхищенно кричит:
– Ура! Получилось!
Когда восторг человека немного поутих, он поставил поднос на пол, поправил очки и поинтересовался:
– Хотите есть милорд? Превращайтесь! Здесь на дракона не хватит! – И снова приоткрыл крышку, позволяя аромату жаркого проникнуть в ноздри дракона. Сириус молчал, тогда доктор аппетитно причмокнув, ухватил кусочек мяса, съел и облизнул пальцы: – великолепное блюдо!
Зарычав от голода, Сириус вернул себе человеческий облик и, сидя на остатках разорванного когтями ковра, съел все до последнего кусочка. Этот день стал началом его выздоровления.
Конечно, позднее случались рецидивы, да и водопад с его постаревшими обитательницами был нужен ему для поддержания равновесия почти ежедневно, но теперь он мог заниматься делами семьи, хотя о возвращении на службу речь не шла. Ибо стоило стрессу нарушить внутреннее равновесие, как его вновь посещал призрак давно сожженной в драконьем пламени леди Кьяры.
Утром сонная, закутавшаяся в халат Катара вышла из комнаты, забыв, что есть дверь, соединяющая спальню и ванную. Сделав шаг через порог, девушка остановилась и сменила диапазон зрения, не веря своим глазам!
– О, – не удержала она возглас восторга, впервые увидев так близко дракона в его истинной ипостаси.
Огромный серо-гранитный зверь с черной полосой вдоль хребта зашевелился, потом начал потягиваться и разминать конечности. Катарисса невольно отступила внутрь своей комнаты, но глаз от удивительного зрелища отвести не могла. С громким скрежетом когтей и шорохом чешуй по камню дракон наконец встал и повернул голову к девушке. Ее искренний восторг согрел его одинокое сердце. Действуя инстинктивно, Сириус дохнул на Катариссу своим теплом, одаривая защитой от драконьей магии.
– Доброе утро, – услышала Катара прямо в голове.
– Доброе утро, милорд, – вежливо ответила она, едва сдерживаясь, чтобы не протянуть руку к встопорщенным серым и черным чешуйкам размером с ее ладонь.
– Можешь потрогать, – в сухом ментальном голосе дракона промелькнули эмоции, он догадался о ее желании.
Осторожно шагнув ближе, Катарисса протянула руку и аккуратно коснулась тяжелых брылей, потом длинного носа, выступающих надбровий, остановилась только тогда, когда сообразила, что дракон странно неглубоко дышит, а его ноздри упираются в ее грудь. Отпрянув Катара тряхнула растрепанными волосами:
– Простите, милорд, вы так прекрасны в этом обличье, что я не смогла устоять перед искушением коснуться вас.