Жертва - стр. 27

И встала. Я не буду валяться растерзанным куском мяса.

Хаитов за все мне заплатит! За все. За каждую мою слезу. За каждое мгновение боли и унижения.

Именно эта мысль и не дала мне скатиться в пропасть отчаяния. Напротив, заставляла меня вставать день за днем, есть скудную больничную еду и выполнять предписания врачей.

После завтрака я попросила телефон у женщины, которая меня подняла с кровати, и позвонила директору, предупредила, что я на больничном. В подробности не вдавалась. Он не спрашивал. Хотя я не тешила себя мыслью, что ему ничего не известно.

Мне нужны были мои вещи. Еще нужно было найти свой сотовый и кошелек. Я позвонила своей знакомой Ларисе, с которой мы вместе работали и неплохо общались. Она не взяла трубку. И не перезвонила. То же самое было и с другими людьми, с которыми я пыталась свзаться. Со мной не хотели контактировать. Что, наверное, не удивительно, учитывая, к какому человеку я попала в немилость.

На выручку мне опять пришла соседка по палате, которую звали Людмила.

Видя мои мытарства, она предложила:

-У меня дочь может к тебе домой съездить и собрать тебе вещи.

-Это как-то неудобно.

-Неудобно Стешенька, спать на потолке. Падает одеяло.

И действительно, вечером дочка Людмилы -Катя привезла ей передачку и мои вещи, которые она нашла, после того как я по телефону ей объяснила, где что искать. Запасной ключ лежал под крылечком. Домик был заперт. Кто его закрывал, я не знаю. Телефон и кошелек она тоже без труда нашла в моей сумке. Никто ничего не тронул.

Я проверила баланс на своей карте и выдохнула. Денег на ней было достаточно, чтобы заплатить за жилье. Возвращаться в дом я не могла, поэтому начала подыскивать себе что-то еще. Хозяйка, что его сдавала, позвонила и спросила, собираюсь ли я оплачивать аренду. Я ей объяснила, что попала в больницу, и она согласилась подождать, когда меня выпишут.

Наверное, мне следовало бы уехать из этого города, где со мной случилось такое, но пока у меня не было денег, переезд был не осушествим.

Я плохо представляла, как жить дальше. Но твердо знала одно - я отомщу. Рано или поздно. Лечащим врачом у меня был Иван Аркадьевич, которому каким-то образом удавалось возвращать меня к жизни, за что я ему была безумно благодарна.

Физическое состояние вроде пошло на поправку. Морально было очень тяжело, но я держалась, мечтая о том, что заставлю Дамира страдать.

Однажды вечером, лежа в палате, я услышала:

-Лютова, к тебе пришли, - в палату заглянула одна из медсестер, - Ждут на лестнице возле отделения.

Я не обрадовалась. Приходить ко мне было некому. Но любопытство пересилило. И я пошла посмотреть.