Женщина, которой я хотела стать - стр. 6
Моя мать часто рассказывала историю о том, как она написала записку своим родителям на клочке бумаги и выбросила ее из грузовика на улицу. Она не имела ни малейшего представления о том, подобрал ли ее кто-то и была ли она доставлена по адресу, но надеялась на это. Уже после маминой смерти я узнала, что ее послание было доставлено. Мой двоюродный брат Сальватор, который жил в мамином доме на острове Харбор на Багамах, передал мне толстый конверт с семейными фотографиями, среди которых был запечатанный конверт с надписью «Лили, 1944». В нем был клочок бумаги с выцветшими буквами, написанными от руки. Я вглядывалась в них до тех пор, пока не смогла наконец различить слова:
Дорогие мама и папа!
Я пишу вам, чтобы сообщить, что ваша малышка Лили уезжает. Куда, она не знает, но Бог есть повсюду, не правда ли? Так что она никогда не будет одна или несчастна.
Будьте храбрыми и помните, что вы должны быть здоровы и полны сил к моей свадьбе. Больше, чем когда-либо, я надеюсь, что она будет замечательной.
Знайте, что я уезжаю с улыбкой на лице, уверяю вас в этом. Я очень-очень сильно люблю вас и скоро расцелую вас пуще прежнего.
Ваша доченька
Лили
Я не могла дышать. Неужели я держу в руках ту самую записку, которую мама написала своим родителям, находясь в том грузовике, используя обгоревшую спичку вместо карандаша? На обратной стороне она молила того, кто найдет записку, доставить ее по родительскому адресу. Кто-то нашел ее и доставил родителям, а моя тетя Джульетта, мама Сальватора, хранила ее в запечатанном конверте все эти годы!
Я не могла прийти в себя. Я только отчасти поверила в ее историю о записке. Все те рассказы о ее аресте и депортации просто не укладывались у меня в голове и больше походили на сюжет фильма, и все же они были правдой. Она всегда говорила мне, что переживала за своих родителей больше, чем за себя саму. В своих дрожащих руках я держала подтверждение этого.
Словно в тумане, я вышла из дома и направилась к пляжу, зашла в прозрачную голубую воду. «Это объясняет, кто я такая, – произнесла я вслух самой себе. – Я – дочь женщины, которая отправлялась в концлагерь с улыбкой на лице».
Изречения, которые она столько раз повторяла мне в детстве и которые иногда вызывали у меня раздражение, вдруг зазвучали иначе. Одно из ее любимых звучало так: «Ты никогда не можешь знать наверняка, что пойдет тебе на пользу. То, что кажется самым ужасным, что только может произойти, на самом деле может оказаться самым лучшим». Говоря это, она часто приводила в пример историю о бесчеловечных условиях, с которыми она столкнулась в поезде на пути и по прибытии в Аушвиц.