Жених и невеста. Отвергнутый дар - стр. 6
– Ну что, ты уже как? Лучше?
Я медленно отпил еще, прислушался к ощущениям. Тяну время, пока есть предлог. Да, лучше. Глухая боль осталась, но виски больше не рвет, тошнота отступила. И я понял, что это было и почему. Что за сверла упорно пытались пробить тонкую кость висков. И когда пробили… Это был я сам. Мое сознание. Сознание пятидесятилетнего человека властно ворвалось сюда, в этот мир, в это тело. В меня. Который утром проснулся, встал, умылся, что-то наскоро сжевал, схватил 'дипломат' и выбежал сюда. Глазами ища ее, проходившую здесь каждое утро, чтобы уже вместе пойти дальше. Он улыбался, ждал ее улыбки, поцелуя в губы, быстро, украдкой. Он не ждал удара из ниоткуда, удара в спину. Он не ждал смерти. Я только что убил его. Внезапно, предательски. Я – вор и убийца. Я украл его тело, мир и любимую девушку. И что с того, что я не просил этого? Что я сам – жертва? Жертва… Да жив ли я вообще? Что со мной – там? Там, где несколько минут назад разорвалась мина. Жена… Дети… Дом, друзья, служба, увлечения… Новая череда картин туманной лентой пронеслась передо мной, словно… Они зовут, просят, умоляют – не уходи. Не бросай. Не забывай. Не сбегай! Я стиснул зубы, захотелось взвыть. Я откинулся на жёсткую ребристую спинку скамейки, нарочито шумно вздохнул. Теплые пальцы на плече слегка сжались и осторожно встряхнули. Молча. Почувствовал глухое раздражение, ну что ты никак не отстанешь… Дай посидеть спокойно хоть минуту! Стало противно. Она-то в чем виновата? Ее парню плохо, она рядом, волнуется и заботится, как умеет. Она же ничего не знает… Не знает, что того, кого она любит, кому принадлежит – его больше нет. Нет! Вместо него рядом с ней – чужой. Вор. Враг. Убийца. Но это же я сам, пусть и старше на тридцать пять лет. Я ее помню, я все помню. И мне не составит труда… Захотелось влепить самому себе пощечину. Не составит? Ну, давай… Покажи, как ты это сделаешь. Давай, поцелуй ее! Страшно? Не можешь? Как стена перед тобой? Вот и хорошо, совесть и честь ещё не потерял, херр офицер медслужбы одного далёкого жаркого государства. Последняя мысль остудила разбушевавшиеся эмоции. Хватит сидеть бессловесным пнем. Ситуацию я понял и оценил. Хорошо. А сейчас открывай глаза и успокой девочку, понял? Остальное, включая драматизм и рефлексии – потом. Впрочем, и не откладывая надолго. Нельзя. Вот просто – нельзя. Все. Пошел!
С ним что-то не так. Поняла, когда подбежала, обняла и быстро коснулась губ, пока никто не видит. Люблю так делать, и ему нравится. Людная улица, рядом школа? Пусть смотрят и завидуют, мы – счастливы, нам – классно. И что такого, мы вместе уже давно и не просто за руки держимся. Но сейчас… Я обняла, поцеловала. А он словно обмяк в моих объятиях, побелел страшно, губы холодные, мертвые. Испугался чего-то? Ему плохо? Портфель выпал, стукнувшись о тротуар, ноги подкосились. Я сама чуть в обморок не хлопнулась от страха, но успела подхватить, удержать. Его согнуло, словно сейчас вырвет. Что делать… Скамейка! Хватаю за руку и побыстрее усаживаю, боюсь не удержать, если и впрямь соберется падать. Уф, успела. Сиди, дыши, всё хорошо, я рядом. Бледный какой, глаза закрыты, дышит шумно… Заболел? Пощупала лоб – прохладный. Странно… Вчера всё хорошо было, никаких приступов. Да вообще никогда и никаких. Он совершенно здоров, я все про него знаю, мы четыре года вместе. И будем долго-долго. Так мы обещали друг другу. Так что не дури мне тут, понял? И глаза не закатывай! Я сейчас…