Жених и невеста. Отвергнутый дар - стр. 48
"Он страстно раздвинул в стороны ее горячие аппетитные упругие гладкие булочки и медленно ввел палец в узкую дырочку ануса, девушка тихо простонала от наслаждения. И сама начала наползать на осторожно продвигающийся палец, соблазнительно повиливая бедрами."
Вот так. Он вздохнул, снял очки и потер усталые покрасневшие глаза. Шесть часов перед монитором, а что делать? Если хочешь заработать на кусок хлеба с маслом, нужно выдавать по роману в месяц. И хорош уже читать хейтеров, сколько раз говорил себе. Пустая трата времени и сил. Что они знают, что понимают? Ни-че-го! Они ничего не знают! Пальцы сомкнулись на стакане воды и судорожно сжались, словно он хочет не напиться, а задушить кого-то. Пальцы пятидесятилетнего человека, покрытые узлами артрита. Человека, день за днем сидящего в небольшой комнате перед серебристо светящимся монитором. Он отпил несколько глотков воды, утер губы и прикрыл глаза, откинулся на спинку кресла. Если бы они знали… Если бы они только знали… Что все написанное им – правда. Это – было! Ну, почти правда. Например, на анальный секс она согласилась только через месяц. Пришлось поуговаривать. Но кому это интересно? Как сказано в старом добром фильме – "хочу монтаж!" Вот и получите монтаж, уроды. Ненавижу. Ненавижу вас.
Но надо успокоиться и писать дальше. Пока воспоминания не увели его туда, где вспыхнет тот взгляд. В нем тоже была ненависть, чистая незамутненная ненависть. Словно зарница сейчас мелькнула среди черных строчек компьютерного текста. Словно взгляд с той стороны. Нет, не нужно. Не сейчас. Пишем дальше. Не нужно о мрачном, вспоминать и рассказывать нужно позитивно. Герой должен жить легко, приятно, иногда превозмогая некоторые трудности. Как же все хорошо начиналось… От кончиков дрогнувших пальцев вверх ударила волна, словно вены заполнились не кровью, а чистым бурлящим пузырьками шампанским. О, то первое чувство первого мига, когда он осознал и поверил – не сон. Правда!
Начало праздника было жутким. Рассказывать о нем подробно поклонникам не стоит, да и самому вспоминать не хочется. Как обычный сон внезапно залила черная клубящаяся тьма, пронизанная низким гулом. Тусклые багровые вспышки, ощущение полного конца всему. Захлестнул ужас, бежать, проснуться! Ноги не парализовало – все было куда хуже. Если парализован, можно оскалить зубы в усилии и бороться, пытаться ползти. А что делать, если по пояс врос во что-то твердое и при этом отвратительно подвижное? Словно муха в куске янтаря, который вот-вот… Что? Низкий гул надвинулся со всех сторон, придавил сверху, отдаваясь в костях нарастающей болью, мелкой тошнотворной дрожью. Он понял, что когда страшный гул опустится еще на тон – по костям зазмеятся трещины. Он начнет исчезать, распадаться. Он не хочет. Не хочет! Бежать! Любой ценой, куда угодно. Вырваться из ловушки. Да! Движение. Он свободен. Нет. Как и был, намертво вросший в свою ловушку, он во внезапно наступившей тишине обрушился вниз. Тьма. Так, наверное, умирают.