Жених и невеста. Отвергнутый дар - стр. 47
– Это он?
– Да, – мужчина усмехнулся и повернул ее лицо к себе, в полумраке комнаты оно казалось почти черным, – я помню, как под очень страшным секретом героиня этой сцены кое-что тебе потом рассказала. А ты мне, хороша подруга. О, как мило мы краснеем… Ай! Ну когда ты отучишься щипаться?
– Никогда! И она не была мне подругой. И, да, я помню все. Все! Как и то, что… – она запнулась, смутившись.
– Что?
Она решилась.
– Все было не так. Ну, не совсем так.
– Разве?
– Ну… Слушай, вот почему им всем, – она мотнула головой на экран, – почему им всем непременно нужно влезть девушке в зад, а? Причем сходу, блин! А она и рада такому счастью! Вот ты – сколько меня уговаривал? И как – была я рада этому незабываемому событию? Ась?
– Нуу… Как тебе сказать, ээ…
– Я вся – ухо. Слушаю.
Он снова усмехнулся, покосившись на ровные строчки текста.
– Не говорят так по-русски, «я-вся-ухо», – мужчина посерьезнел, усмешка исчезла, – Это ведь не главное, – тихим шепотом он произнёс короткое слово.
Женщина замерла – это ее тайное имя, не для чужих. Только для них, еще с тех давних времен. Придуманное для нее, для самого сокровенного. Прошептала в ответ.
– Ты прав. И, знаешь, хоть и противно, но давай прочтем. Ты говорил, что он рано или поздно появится и напишет.
– Разумеется, появится. Не утерпит.
– Расскажет?
– Угу. Поведает миру свою историю. Как и все они, – мужчина запнулся и поправился, – как и некоторые из нас. Но каков, а? Вдвое больше и не иначе!
Она хихикнула, потерлась щекой о его плечо, устраиваясь удобнее, перевела взгляд на экран – блеснули кошачьей зеленью глаза. Кивнула.
– Сегодня ночь сюрпризов, милый.
– То есть? Есть что-то, чего я не знаю до сих пор?
– Шш, не воюй. Ой! Дурак!
– Не только ты умеешь щипаться, малая. Колись!
– Ка-ак интересно… Мы ревнуем?
– Придушу!
Она внезапно сильно обняла его и прижала всем телом к жалобно скрипнувшему креслу, оно сдвинулось назад, смяв толстый ковер. Шепнула, обдав лицо горячим дыханием.
– Конечно. И не иначе! И ты тоже расскажешь мне, покажешь. Да?
– Хочешь увидеть?
– Хочу. Особенно после того, что этот рассказчик написал про нас.
Она подчеркнуто медленно перегнулась через мужчину, протянула обнаженную руку, под гладкой кожей вдруг обозначился бицепс. Сверкнул фуксиевой искрой ноготок, палец нажал кнопку, вспыхнул второй экран. Ровные строчки текста, обрывающиеся на середине.
Его губы искривила усмешка. И не иначе! Хорошее завершение сцены. Настоящий мужчина всегда на высоте. И это – читают. Где-то на задворках сознания постоянно тлело удивление. Это – читают? Серьезно? Счетчик равнодушно подтвердил – да. За сутки – больше двух тысяч, и стоит обновить страницу – число растет. Да, в комментариях народ плюется, сыпет всеми этими «нечитаемо», "аффтырь убейся", "в СССР все было не так", "ГГ чмо". Усмешка бледных сухих губ стала шире. Плюйтесь, давайте. Все равно – открываете, читаете. Потому что в глубине души – завидуете моему герою. Хотите оказаться на его месте, вкусить наслаждение с влюбленной послушной девочкой-подростком. Хотите рулить, решать, распоряжаться. Да банально хотите поднять бабла и тратить его как заблагорассудится, хотите ногой открывать высокие двери. В вашей жалкой никчемной жизни такого не будет никогда. Так пусть хоть в жизни воображаемой – состоится. Есть такое у всех этих «критиков», есть. Тихо грызет, украдкой шепчет по ночам на незримой грани сна и бодрствования. Хочу туда! Хочу ее! Но ведь стыдно, верно? Стыдно взрослому человеку, отцу семейства – признаться в таком даже самому себе. Потому – аффтырь, убейся! Хрен вам. Не дождетесь. Я знаю, чего вы хотите. И я вам это дам, даже и против вашей ханжеской двуличной воли. Пожалуй, стоит подбавить подробностей в середине абзаца.