Жених для ящерицы - стр. 1
Любые совпадения с реальными людьми, компаниями, событиями случайны.
…Конверт не подавал никаких признаков жизни – был без подписи, без адреса, без штемпеля – и вызывал недоумение.
Я обнаружила его в почтовом ящике вместе с газетой, повертела, принесла домой, нашла ножницы (терпеть не могу, когда конверты надрывают), аккуратно разрезала, извлекла дважды сложенный стандартный лист, развернула и уставилась на него с нарастающим беспокойством – лист оказался чистым.
– Что за ерунда? – прошептала я холодея.
Душераздирающие истории о зараженных какой-нибудь язвой, или чумой, или радиацией письмах просочились и в наше захолустье.
Уняв дрожь, я подошла к окну и обследовала лист на свету. Косой луч солнца ослепил, заиграл на бумаге и высветил разводы.
– Симпатические чернила! – хмыкнула я, испытав невыразимое облегчение. – Кому, интересно, делать нечего?
Следующие двадцать минут я носилась с таинственным письмом, как дурень со ступой: держала над паром, под ультрафиолетовым светом (не поленилась, достала с антресолей домашний кварцевый аппарат) – с тем же успехом могла выбросить листок: буквы не проявлялись. И только когда я сообразила подержать лист над лампой, проступили письмена (иначе не скажешь) – буквы цвета молодой листвы. Завораживающее зрелище!
Послание было написано раствором хлорида кобальта – розовые таблетки продаются в любой ветеринарной аптеке.
Я на минуточку почувствовала себя Мата Хари. Эта дама использовала для тайной переписки хлорид кобальта – исторический факт: полицейские при задержании обнаружили пузырек с водным раствором CoCl 2 в ее сумочке.
Зеленые буквы сплетались в слова, слова – в строчки…
Тут меня ждало еще одно потрясение.
«Ты – самая сексуальная из всех женщин, – читала я, – меня заводят твои колени, грудь, бедра. Не проходит дня, чтобы я не представлял нас вместе. Если бы ты только знала, что я вытворяю с тобой в своих мыслях! К. М.».
Фу, пакость какая!
Кровь бросилась в лицо, мысли завертелись, как в барабане стиральной машины, в этом хаосе проблесковым маячком вспыхнула одна: может, это не мне? Ведь имени в письме нет, если на то пошло! Или все-таки мне?
Я отшвырнула листок. Выбросить эту гадость!
Или… Нет, ну его. Хотя…
Неровные строчки сами лезли в глаза: «Меня заводят твои колени, грудь, бедра…»
Я проверила грудь, бедра, колени – все было на месте, и все было… Пф!
Что там еще? А, еще вот это место: «Если бы ты только знала, что я вытворяю с тобой в своих мыслях!» Определенно псих… Не буду больше читать!
Если письмо все-таки адресовано мне, то почему мой тайный поклонник решил отослать его? Что должно было случиться, что подтолкнуло к этому?
Как я ни старалась, понять ничего не могла, только все больше расстраивалась.
Это все Дашка – каркала, каркала, вот и накаркала.
Строчки застряли в памяти, «…колени, грудь, бедра» – каруселью кружилось в голове.
Мысль о неизвестном авторе преследовала меня весь день, я не могла сосредоточиться даже в лаборатории. Кто такой К. М.? У меня не было и нет знакомых с такими инициалами!
Вконец измучившись, сбилась в расчетах и выдала липовую справку о качестве молока – впервые за одиннадцать лет!
…О магазинах шаговой доступности в нашем Заречье никто не слышал.
Ближайшая торговая точка располагается в полутора километрах от улицы Майской, где я живу в доме с синей крышей за синим забором (мама обожала синий цвет).
В магазин идти ужас как не хотелось: невозможно было оторваться от романтической истории Франчески. Возлюбленного Франчески звали Рэй, он был вдвое старше и относился к девушке как к ребенку. Франческа испытывала все муки ада, а Рэй оставался высокомерным взрослым другом.
Книжка держала не хуже рыболовного крючка, но голод не тетка.
Я шла по тихим, утопающим в размокших весенних сугробах улочкам, и размышляла о судьбах вообще и своей в частности.
Считается, что одна сторона жизни налаживается за счет другой. Я скрупулезно обследовала все стороны собственной жизни, пытаясь понять, какая из них наладилась.