Жена штурмовика - стр. 20
Весь лагерь окружал лесной массив.
Родственников, как правило, заводят первыми. Поэтому я успела разместиться в номере, разложить продукты по полкам в холодильнике и даже уже начать что-то готовить, когда ближе к обеду привели мужа.
Настал день и час, когда мы наконец-то могли общаться не через стекло.
Он с видимым удовольствием переоделся в вольное, долго, как нечто диковинное, рассматривал керамическую посуду. В СИЗО и в колонии он привык только к пластиковой и металлической (в столовой). Здесь же, на КДС, были обычные тарелки, стаканы, кружки, которые для меня были чем-то само собой разумеющимся, а для него – артефактом из какой-то другой, параллельной вселенной.
До вечера мы общались не переставая на самые разные темы.
Он в основном рассказывал о порядках в лагере, о внутренних правилах, гласных и негласных.
Для меня это были истории из какого-то другого, фантастического мира. С удивлением я слушала о каких-то ворах и бродягах. Я думала, это все осталось в 90-х годах, и мне было непонятно, как все это может существовать в 2022 году. Было странно узнать, что существует целый пласт людей, для которых слово этих людей из криминальных хроник 1996 года имеет какой-то вес и ценность, что существует и исполняется установленный ими порядок, а внутри лагеря есть целая иерархия, вертикаль каких-то ставленников этих фигур, контролирующих тайную, теневую жизнь колонии.
Впрочем, была ли она тайной и теневой?
На эти темы муж особо не распространялся, но по каким-то намекам и недосказанностям у меня сложилось впечатление, что и эта воровская вертикаль, и официальная администрация представляют собой две ветви одной и той же власти и очень неплохо, конструктивно сотрудничают и ладят между собой.
«Швейка» работала бесперебойно в две смены. Заказы шли потоком, администрация их принимала, а блаткомитет следил за тем, чтобы основная масса заключенных – «мужиков» – выполняла производственный план.
В обмен «масса» имела какие-то поблажки, пользовалась вещами, на которые администрация закрывала глаза.
Общеизвестно, что осужденным в ИК нельзя пользоваться телефонами, но телефоны были, муж регулярно звонил мне по вотсапу. Если бы администрация поставила своей целью «выкосить» все эти трубки, то в маленьком лагере это было бы несложно сделать. Но этого не происходило, и это было частью какой-то негласной договоренности между легальной и теневой властью в колонии.
Ставкой во всем этом была бесперебойная работа швейного производства, каторжный труд заключенных, 12-часовый рабочий день с редкими произвольными выходными, иногда раз или два в месяц.