Жена Повелителя смерти - стр. 59
- Милорд… Ксандр… - начала я, потому что темнота придала мне смелости. – Мне хотелось бы кое-что сказать вам…
Я перевела дух, и почувствовала, как затаился мужчина рядом со мной.
- То письмо… - продолжала я, а слова путались на языке, будто я разом разучилась говорить связно, - это всё не так… На самом деле я – я не виновата перед вами. То есть виновата, но не в том, в чём вы меня подозреваете. Вы знали одну Алинору, а я… Нет у меня никакого любовника! - выпалила я в конце концов. – И прекратите злиться! Я – не та…
Договорить мне не удалось, потому что в следующее мгновение меня прижало к перинам. Горячее дыхание на щеке… горячий шёпот… совсем рядом, так что от этого кружится голова…
- Скажи мне, что всё это – неправда, - шептал герцог, и я не могла поверить, что это говорит он - быстро, сбивчиво, отбросив грубость и обычную холодность. – Просто скажи, что всё не так, что ты… что я… что никого нет…
Умом я понимала - всё это говорится не мне, а другой. Той, другой женщине, которая устроила в этой семье чёрти что и улетела в закат, как бабочка. Умом понимала, но глупое сердце застучало, будто это мне страстно нашептывали страстные слова.
- Никого нет… - ответила я тоже шёпотом, - и я – совсем не…
И снова мне не удалось закончить признание. Потому что губы герцога нашли мои губы – нашли уверенно, безошибочно, словно он видел в темноте не хуже кота, и вот уже мы целовались – взахлёб, жадно, и не собирались останавливаться.
Несколько безумных минут, когда мне казалось, что кровать под нами покачивается, как корабль на волнах, и было совершенно неважно – куда он нас несёт, губы Ксандра Левенштайля терзали мои губы, а его язык вёл войну с моим языком. И было в этом что-то катастрофически неправильное и в то же время мистически прекрасное.
Всё это я понимала умом, но где-то очень далеко, а здесь… здесь по всему телу протекали огненные волны, и хотелось продолжения, хотелось, чтобы Ксандр не останавливался… А он и не собирался, и уже рванул ворот моей рубашки, пытаясь добраться до моей груди, и впиваясь поцелуем с таким пылом и страстью, что я не могла сдержаться и застонала – от головокружения, от огня, который охватывает тело, от близости этого мужчины – такого красивого, сильного, дикого…
Но тут же всё закончилось – будто кто-то резко провёл рукой по только что написанной маслом картине, перепутав краски и уничтожив изображение.
Ксандр отшатнулся от меня, и я перестала чувствовать его рядом. Сразу стало холодно и пусто, и я потянулась за ним, наугад махнув рукой в темноте, но потом опомнилась и даже прижала руки к груди, стараясь успокоить сердце, которое прыгало и скакало, будто хотело упрыгать следом за герцогом.