Жена Моцарта - стр. 2
Мы все искренне молились, что он что-нибудь придумает и выйдет. Никто не представлял, что. Никто не знал, как. Даже его старший адвокат, Валентин Аркадьевич, сокрушённо качал головой. Но мы верили, нет, мы истово веровали в Моцарта.
И только на этой вере и держались.
Я так точно.
Глядя в окно машины, на вечерний город, что поливал дождь, я с трудом верила, что мы поженились всего две недели назад. Что всего каких-то четырнадцать дней назад был день нашей свадьбы.
Десятое сентября.
Такой тёплый и ещё по-настоящему летний день, когда казалось, осень никогда не наступит, а наше счастье будет вечным.
И в то, что его посадят, а у нас на двоих осталось не больше нескольких часов, меньше всего верилось, лёжа у него на груди…
Моцарт лежал на спине, спокойный и расслабленный после — сокрушительного? крышесносного? — в общем, после секса и безмятежно курил.
Словно ничего не случилось: Патефона не посадили, в него не стреляли, Целестина, что закрыла его грудью, не борется сейчас за жизнь, меня чуть не изнасиловали, а он не застрелил дядю Ильдара, что пытался это сделать, и за Моцартом с минуты на минуту не должна прийти полиция.
Словно никогда ничего плохого не случится.
— Ни разу не видела тебя курящим, — приподняла я голову, чтобы посмотреть на него.
— Я курю только когда мне так хорошо, что тянет на всякие глупости, — прижался он губами к моему лбу, обняв за шею.
— Ты выглядишь так, словно добился чего хотел.
— Да, раз ты моя жена. Я счастлив, — улыбнулся он. — Запомни меня таким.
Сделал последнюю глубокую затяжку. Медленно выпустил дым в потолок. И затушил сигарету.
— Значит, теперь ты можешь рассказать мне всё?
— Конечно, нет, — хмыкнул он. — Что ещё ты хочешь знать, кроме того, что я люблю тебя, девочка моя?
— Всё, Сергей Анатольевич, — села я, натягивая на грудь одеяло. — Ты сказал моему отцу, что живопись — это не про тебя. А Антону — что ты идиот, раз хотел сделать то же самое: то есть использовать музейные номера.
— Господи, ты всё ещё об этом? — усмехнулся он и потянул одеяло вниз, преодолевая моё сопротивление. — Расскажу тебе секрет: так я буду более сговорчивым. И разговорчивым.
Я сдалась.
Склонив голову набок, он любовался моим обнажённым телом. Потом вздохнул, блаженно прикрыв на пару секунд глаза, всем своим видом давая понять, как ему нравится то, что он видит. А потом кивнул.
— Да, так и есть.
— То есть ты всё же хотел добраться до этой украденной коллекции с моей помощью?
— Как сказал твой покойный дядя Ильдар…
Я закрыла глаза, резко почувствовав тошноту. Перед глазами тут же встала ужасная картина: мёртвый дядя Ильдар с остекленевшими глазами, с дыркой во лбу. Пятно его мозгов на стене, кровавый след вниз.