Железный канцлер Древнего Египта - стр. 47
Ранофрит вскрикнула и схватилась руками за голову. Как безумная, бросалась она к мужу, обнимая его колени, цепляясь за его одежды. Она умоляла его с криком и плачем простить ее, или, ради брата и сестры, не позорить ее гласно, а позволить потихоньку оставить дом.
Отчаяние и слезы жены, которую он все-таки любил, смутили Потифара. Боясь быть слабым и сдаться чувству, казавшемуся ему бесчестным, он освободился и с криком: «Оставь меня!» сильно толкнул Ранофрит и убежал. Удар был так силен, что молодая женщина упала навзничь, но не лишилась чувств. Когда Нефру, рыдая, помогла ей встать, она села в кресло и, судорожно скрестив руки, ушла в свои грустные думы.
Наконец, она встала, провела ласково рукой по щеке старой мамки, сидевшей у ее ног, и сказала устало:
– Пойди, оставь меня, добрая Нефру; я умолю богов помочь мне и поддержать меня в несчастье; потом я позову тебя и ты мне скажешь, что там готовится ужасного.
Как только старуха вышла, Ранофрит вскочила с кресла; ломая руки и с глухими стонами заметалась по комнате. Она старалась привести в порядок свои мысли, вспомнить хоть что-нибудь из своего ужасного приключения, но память изменяла ей. Она помнила, как легла спать у себя, но не могла себе объяснить, каким образом, внезапно проснувшись, очутилась в каморке еврея: это оставалось для нее тайной. С дрожью ужаса и отвращения вспомнила она Иосэфа, его страшное, покрытое ранами тело, его бледное лицо и глаза, горевшие местью и злобным торжеством, его ледяную, влажную руку, державшую ее. Она погибла! Как же теперь жить обесчещенной, презираемой всеми? Что скажут ее брат, гордый Потифэра, добродетельная Майя и даже веселый Рамери? Они тоже с ужасом оттолкнут ее. О! Как она несчастна. Нет, в тысячу раз лучше умереть как можно скорее, потому что Потифар ей больше не верит, а рабы каждую минуту могут войти, схватить ее и палками выгнать из дому. Она закрыла лицо руками и слезы потоками лились сквозь ее пальцы. Вдруг ей послышались шаги в соседней комнате; Ранофрит выпрямилась, бросилась к табурету, стоявшему в ногах кровати, на котором остался меч и короткий кинжал, положенные накануне Потифаром; она схватила кинжал и неуверенной рукой вонзила его себе в сердце.
Еще одно мгновенье молодая женщина стояла на ногах с пылающим лицом и неестественно открытыми глазами; потом, тотчас побледнев, она зашаталась; туман застелил ей глаза, влажный и горячий поток залил ее, и с хриплым стоном она упала на пол.
В это время Потифар лихорадочно шагал в своей комнате; чувства любви, гнева и отчаяния сменялись в его душе. Несмотря на непреклонное решение сурово выместить на жене поругание его чести, у него не хватало духа отдать приказание выгнать Ранофрит. Несколько раз рука поднималась ударить в бронзовый диск, чтобы позвать слугу, но каждый раз нерешительно опускалась. Под влиянием этого возбуждения он не заметил сначала шума и суматохи, поднявшихся в доме; но скоро крики и рыдания, раздававшиеся даже у самых дверей его комнаты, привлекли его внимание, и, охваченный недобрым предчувствием, он быстро распахнул завесу и увидел Тота, метавшегося, как сумасшедший, рвавшего на себе волосы и колотившегося головой о стену, причитая: