Железное золото - стр. 58

Сперва я кидаюсь к золотой.

Ее тело искривлено, скрючено внутри сетчатой тюрьмы. Под ней стоит изогнутый металлический стул; кажется, пленницу избивали этим стулом, пока она висела в сетке. Ее правая рука превратилась в обугленное месиво – результат воздействия стоящей на столе газовой горелки. Из руки сочится кровь и капает на пол. Запах горелой кожи и волос терзает мои ноздри, глаза слезятся.

Она мертва. Должна быть мертва.

– Помогите нам! – шепчет окровавленным ртом какая-то алая. – Господин…

– Тихо! – рявкаю я, оглядываясь на дверь.

Десятки пар глаз смотрят на меня из клеток. Каждый взгляд умоляет о спасении.

Я пробираюсь ближе к золотой, протягиваю руку к сетке, и в этот миг ее глаза открываются и вспыхивают в тусклом свете. Черт побери! Я чуть не падаю. Она жива! Ее тело залито черным моторным маслом и еще какими-то дурно пахнущими веществами.

– Господин… – бормочет бурый.

– Сальве, – говорю я с фессалоникийским акцентом, обращаясь к золотой. – Я пришел помочь. Меня зовут Кастор Янус. – Женщина молча смотрит на меня, никак не показывая, что до нее доходит смысл сказанного. – Я собираюсь помочь вам выбраться отсюда, но нужно действовать быстро и тихо. Аскоманы все еще здесь. Вы меня понимаете?

– Да, понимаю, – отвечает она.

У нее отчетливый палатинский выговор. Это пугает меня. Тот человек был прав. Она тоже из высших кругов Луны. Как ее сюда занесло?

– Не двигайтесь, – говорю я.

Становлюсь под сеткой и провожу лезвием-хлыстом по стальному кабелю, срезая его с потолка. Девушка падает мне на руки. Я полагал, что она будет отбиваться, но ее обездвижила тактическая сеть. Я вижу, как глубоко она врезалась в тело золотой. Тактические сети, они же «птичьи клетки», выстреливают зарядами в виде спрессованных фиброкартриджей. Их используют полицейские, чтобы опутать и сжать задержанного, подчинить его, не нанося вреда. Но если отключить ограничение на сжатие, можно удавить человека насмерть. Кладу пленницу на пол, и, по мере того как я перерезаю проволочные тиски, к ней возвращается способность двигаться. Она лежит обнаженная, пытаясь распрямить руки и ноги и стуча зубами от боли.

Лишь теперь я понимаю, что она молода, – возможно, ей, в отличие от меня, нет и двадцати. Стремление защитить ее захлестывает меня. Я накрываю девушку пластиковым чехлом от инструментов.

– Все в порядке, – говорю я. – Теперь вы в безопасности.

Встаю, чтобы помочь остальным.

– Стимуляторы, – выдавливает она сквозь стучащие зубы. – Нужны стимуляторы.

Я наклоняюсь и достаю шприц из дозатора на правом бедре. Один из последних у меня. Золотая выхватывает у меня шприц и всаживает его в бицепс обгоревшей руки. Ее тело содрогается в конвульсиях, пока лекарство растекается по кровеносной системе. Она вздыхает с удовольствием и требует: