Железнодорожница 2 - стр. 10
– Я читала про это в журнале, – вступила в разговор Ритка, – даже исследования на эту тему проводились. К примеру, футбольные команды хуже играют, если прилетели с запада на восток. И наоборот.
Дверь купе почти весь день была открыта. Заглянула проводница:
– Следующая стоянка недолгая, а в Красноярске пятнадцать пять минут стоим.
– Хорошо, спасибо, – кивнула я с улыбкой.
Вскоре возле нашего купе остановилась женщина. На лицо я ее знала – видела в нашем вагоне, но лично мы знакомы не были. Определить возраст на вид было затруднительно. Вроде и понятно, что намного старше меня. Но вот конкретно – сорок пять, пятьдесят, пятьдесят пять или все шестьдесят – не представлялось возможным.
Фигура подтянутая, стройная. Светло-серые брючки и пестрая блузка с оборками. Светлые волосы без седины, красивая короткая стрижка. Но главное достоинство – неиссякаемый запас оптимизма на лице, веселый взгляд и непроходящая улыбка. Располагающая, в общем, внешность. Не было на ее лице следов склочности, сожранных коллег, какие бывают у некоторых, кто долгое время просиживал штаны где-нибудь в отделе. В общем, я бы не отказалась так выглядеть в ее годы.
– Приветствую всех! – сказала она звонким голосом. – Леонид Сергеевич, вы на перекур идете?
– Конечно-конечно, – дед похлопал себя по карману пиджака, проверяя, на месте ли папиросы, и надел кепку. – Кстати, познакомьтесь, это Валентина Николаевна. А это мои домочадцы – дочь Альбина и внучка Рита.
Мне показалось, что лицо его неуловимо изменилось – светлее стало, что ли.
– Очень приятно, – сказала я.
– Тили-тили тесто, – негромко, но насмешливо фыркнула Ритка.
– Рита! – укоризненно зашипела я. – Нельзя так о старших!
– А они на каждом перекуре вместе стоят и воркуют, – наябедничала она, когда дед со своей спутницей ушли.
– Ну и что? – раздельно и четко сказала я. – Не твое дело. Ты можешь думать об этом, что угодно, а вслух свои реплики не произноси, понятно?
– Понятно, – вздохнула девчонка.
А я задумалась. Честно говоря, я была бы совсем не против, если нашему деду после стольких лет одиночества улыбнулось счастье. Только сомневаюсь что-то. В поездах обычно романтика, а потом люди приезжают домой, к своим семьям, начинается каждодневная рутина. И о дорожном приключении вспоминают лишь с легкой, игривой улыбкой.
И все же, когда дед вернулся с перекура с тем же просветленным лицом, я предложила:
– Давай пригласим Валентину Николаевну на вечерний чай. Очень приятная женщина. У меня и конфеты еще остались, «Ромашка» и «Одуванчик», очень даже неплохие себе конфеты.