Железная кость - стр. 22
– Ну что ты так, Валер, все выворачиваешь? Ты это брось. Уничижение паче гордости – это сейчас, Валера, про тебя. А ты ведь можешь, тоже мог бы у меня…
– Чего я мог бы?! Что я могу такого, а?!
– Ну, вслед за Сашкой, с ним, при нем вот как-то. Вот если б с самого начала вдрызг не разругались… – взяла опять электродрель и двинулась по миллиметру в глубь Валеркиного черепа. – Ведь мог бы он тебя… ну как-то подтянуть. Работу дать…
– Какую?! Человеческую?! А что, моя уже не человеческая, да?! Это теперь у нас барыга – человек? Или в охранники к нему, хозяину завода, в бандюки? Свой лоб под пули за него, уж если сам умом не вышел?
– А как сейчас горбатиться в две смены? Бесперспективно, Валерочка. Душно, болото.
– А, ну конечно, да! Красивой жизни захотела?! – ощерился на скатерть-самобранку. – Как белые люди? Так что? Так давай! Вон Сашка-то – свободен! Еще с каких времен пускает слюни на тебя! Вот и давай! На золоте с ним будешь! В шелках и в брюликах, в зеленом «Мерседесе»! Вот кто мужик! Имеет комбинат! Всю эту жизнь имеет в хвост и в гриву! А я, он вот какой! – Карманы наизнанку с треском вывернув, чуть не вприсядку с грохотом пустился ломовым. – Хоть на говно весь изойду – другим не стану!
– Ну ты дурак, дурак совсем пробитый! – К нему шагнула и припала жаркой тяжестью, въедаясь горькими тревожными глазами в его позорно воротящуюся морду. – Не в золоте счастье, Валерочка! Я ж ведь всегда с тобой, без разницы, кто там имеет что… Имеет – и чего? Мне самого тебя, Валерка, подавай! Другого нет, не будет и не надо. Но только больно мне смотреть, пойми, вот на тебя такого – как ты все бьешься головой об лед. Не говори: другим не стану. Я, может, тоже никогда не думала, что буду шапками на рынке торговать, а не с детишками всю жизнь, как тетя Маша. И вот пришлось. Чтоб не одну картошку есть и кверху задом в огороде. И если завод ничего не дает, то надо искать как-то что-то, Валера. Переломить себя, заставить! Не в золотых горах же дело, а вот хоть что-то пусть зависит от тебя. Вон твои сверстники вокруг – и не умней тебя! – кто шмотки возит из Москвы, кто этот спирт в цистернах дальнобойщиком. Опять ты скажешь, что барыжить тебе рабочая гордость не позволит? Это твой батя может рассуждать в подобных категориях, он прожил жизнь уже, застрял, закостенел. Но ты-то нет, но мы-то молодые!
Затиснул жену, зашептал наугад:
– Наташка, заживем! Я заработаю, добуду! Вот наизнанку вывернусь… не знаю как!..
– Это из домны выпустишь своей? – Она и плачет, и смеется.
– А все из домны и берется! Деньжищи-доллары. Сперва чугун, потом и это все.