Желчный Ангел - стр. 29
Хирург поймал себя на мысли, что потерял ощущение реальности, забылся, и отвлеки его – не сразу называл бы свой век и свою локацию. Лик ангела магнетически притягивал, погружал в нирвану, отрывал от времени и пространственного расположения. Любоваться им было восхитительно приятно, а от чувства обладания камнем по телу разливалась теплая волна.
«Буду носить его в кольце», – подумал Вадим, хотя никогда в жизни не надевал колец. Никаких: ни простеньких металлических, ни тем более дорогих – с бриллиантом каратного размера.
С драгоценностями у хирурга не было ничего общего. Он относился к тому разряду людей, к которым никогда не шли деньги. Мать растила его одна, отец как-то потерялся в раннем детстве: то ли нарочно пропал без вести, то ли умер – сведений о себе не оставил. Мама рассказывала, будто отец служил моряком, ходил на корабле в северных морях и где-то там сгинул.
Вадик решил, что тоже пойдет в мореходное училище и станет как тот чувак из пионерской песни – «бескозырка белая, в полоску воротник…». Ему нравилось, что «у матросов нет вопросов, у матросов нет проблем, никогда матрос не бросит…»[8] ну и так далее. У Вадика как раз всю жизнь были вопросы и проблемы. На дни рождения друзей он ходил в школьной форме – это была единственная одежда в общем с мамой шкафу. Ботинки покупались раз в несколько лет. Сначала они были на два размера больше и страшно натирали, хлюпая по пяткам. Потом становились на размер меньше – и тоже натирали, сдавливая пальцы. За год-другой обувь настолько изнашивалась, что ободранные места – особенно в области носков – Вадик намеренно пачкал в грязи. Ему было легче смириться с образом неряхи, нежели нищеброда. Мама работала уборщицей в гастрономе, ее платье серого цвета не особо отличалось от тряпок, которыми она мыла полы и стены. Из магазина все время приносила горох в бумажном кульке. Радовалась, что таким образом ее поощряло начальство. Вадик знал все формы существования гороха: от желто-зеленой каши до такого же цвета котлет, лепешек, супа и даже киселя. Его одноклассник – упитанный, лоснящийся Максим, сын директрисы этого же магазина – однажды пожаловался, что ненавидит сардельки, которыми закормила его мама.
– Ну те, которые дают в качестве поощрения, – добавил Максим. – Редкая гадость.
– Мерзкие сардельки, – подтвердил Вадик и подавился слюной.
Казаченко мечтал быстрее окончить школу и пойти во флот. Хотел заработать деньги, снять с мамы серое платье, надеть на нее сиреневый костюм, как у матери Максима, и цигейковую шубу с песцовым воротником. Но после восьмого класса она взмолилась: «Учись, сынок, иди в десятый, поступай в медицинский, стань врачом!» Маме почему-то казалось: если сын станет врачом, она навсегда утрет нос бросившему мужу, с которым бесконечно вела внутренний диалог.