Желчный Ангел - стр. 28

– Пришла, милая! – Она обняла Марго как родную.

– Я к Васе, к Васе. Мне дали наконец принципиальное разрешение на усыновление ребенка! Осталось только оформить Васю! – Марго, запыхавшись, расцеловала нянечку в мягкие щеки.

Та как-то обмякла, опустила руки, отвернула лицо.

– Дык… нет Васи, – глухо сказал она.

– Его забрали, усыновили?

– Вася умер год назад. Продуло, воспаление легких. На фоне ВИЧ-инфекции сгорел моментально.

– Васи… Нет… – повторила Марго со стеклянными глазами.

– Но есть другие детки. Так же тянут ручки, ждут своих маму с папой! – спохватилась нянечка.

– Другие. Детки. Нет. Васи.

Марго без сознания рухнула на пол. Белые халаты. Белые бинты с нашатырем. Люди в белых шапочках. В белых пальто. В белых перчатках. Белый проклятый мир, изгнавший Васю…

– Не пощажу, – сжала кулаки Марго, – никого не пощажу.

Два года подряд она мучилась дикими мигренями. Каждую ночь видела во сне Васю – лысую головку на тонкой шее, хрупкий беззащитный одуванчик, с которого сдули семена-парашютики. Ладошки, что тянутся вверх: «Я хороший, я любимый, не заболею, не подведу, возьми меня…» Представляла, как он умирал в белой палате, худенький, одинокий, брошенный стебелек. И никто не взял его на ручки, не прижал к груди…

– Или ты рехнешься, или будешь жить дальше, – сказала ей подруга-психолог. Та самая, с которой Марго жила в общаге на последнем курсе.

Именно она – шаг за шагом, сеанс за сеансом – вытащила Маргариту из трясины. Головные боли постепенно утихли. Кроватка и игрушки отправились к соседским малышам. Марго восстановила практику, начала замечать деревья вокруг, реагировать на восторженные взгляды мужчин. И – жестоко мстить им за Васю. Глумиться над чувствами, причинять боль, резать по живому. Получая при этом колоссальное удовольствие.

– Клиника разбитых сердец суки Маргариты, – шутила подруга-психолог, – не надоело?

– Каждый ответит, – холодно улыбалась Марго, – за Васю ответит каждый…

Покинув ювелира, Вадим Казаченко вернулся домой и с верхней полки антресоли достал пыльный студенческий микроскоп. Влажной салфеткой протер металлический корпус, мягкой фланелью с любовью отполировал окуляры. Уселся за стол, включил мощную лампу, на предметное стекло водрузил бриллиант. Ручкой тонкой настройки навел на резкость, поймал в фокусе камень, придерживая его пинцетом. Через самую крупную грань – площадку – на него смотрел ангел в просторной галабее, разметавший крылья до самого рундиста[7].

Покрутив винтом, Вадим сделал фигуру крупнее, по мере приближения изумляясь проработанности деталей. Лицо ангела не было условным, оно имело выражение – серьезное, возвышенное. Плотно сомкнутые резные губы, глаза, покрытые ресницами, – мамочки, какие подробности! – крылья со странным сетчатым рисунком. При наклоне бриллианта из стороны в сторону ангел совершал небольшое движение, словно на стереокартинках.