Жар под кожей - стр. 15

– Да, хорошо, – поспешно соглашаюсь.

– Сходим?

– Да, конечно.

– И ты даже не спросишь куда?

Когда Ваня хочет загладить вину, он говорит нежно и спокойно, не матерится и не повышает на меня голос. Он становится идеальным мужем, внимательным и заботливым, готовым сдувать с меня пылинки.

– И куда же? – спрашиваю деловым тоном, который, судя по вздоху мужа по ту сторону трубки, ему вовсе не нравится.

И все из-за студента, который с каждым шагом подходит все ближе. Я не знаю, чего от него ожидать, и инстинктивно отхожу дальше, хотя точно не должна показывать страх.

– Ты зла на меня, да?

– Что ты, нет конечно.

Муж мне не верит. Я чувствую это по его вздохам и молчанию, которое давит на меня даже через расстояние.

– Ванюш, все в порядке. Извини, у меня по расписанию пара.

Я успеваю услышать только «Перезвони», прежде чем отключаюсь и оказываюсь зажатой между столом в первом ряду и парнем, который, видимо, не понимает слова «нет».

Ее «Ванюш» больно ударяет по нутру. Хочется взять ее старенький смартфон и разбить его о стену, настолько отвратительно слышать, как она произносит чужое имя. Не мое. Еще и тянет его так мерзко «Ваню-ю-юш». Тьфу. Что это за имя у мужика – «Ванюш»? Как говняш, ей богу.

– Жаров, отойди!

Командует. Чувствует себя победительницей, главной в этом положении. Ни-хрена!

Хватаю ее за руку и тяну на себя. Аудитория закрыта, сюда никто не войдет, мы одни и кричать она вряд ли будет. Сейчас плевать на то, что у нее есть этот «Ванюш». Не будет, если есть. Все кости ему переломаю, но ее заберу. И главное, раньше ничего подобного не испытывал. Не хотелось так сильно схватить девушку в охапку, перебросить через плечо и утащить к себе, как в былые пещерные времена. К тому же преподавательницу, которая мало того что внимания не обращает, так еще и нос воротит.

– Кто он такой? – спрашиваю вместо того, чтобы последовать ее просьбе.

Хочу знать, что это за хлюпик у нее, что позволяет ей работать среди молодых студентов. Или он не видит ее? Слепой? Она же не может работать там, где ее каждый час раздевают глазами! А многие в мечтах доходят не только до стриптиза, а и до чего побольше.

– Кто?

– Ванюш твой, – язвительно отвечаю я и кривлюсь, потому что от одного упоминания имени другого мужика становится неприятно.

Вот странно, да. На других, с кем был в отношениях, было наплевать. Хоть с толпой пусть перетрахается – насрать. А тут… Она же даже не моя. И повода не давала, чтобы можно было записать ее в свои девушки. Или хотя бы в любовницы. Держится отстраненно, а там, в машине, и вовсе едва не заплакала. Так противен ей был?