Зеркало судьбы - стр. 6
– Злился?
– Совсем нет. Весёлый был. Шутил много. Вадь, а…
Кто он? Ну давай. Спроси. А я отвечу. Нечего уже терять. И будем решать, как дальше.
– …а у тебя туфли грязные. Давай я помою?
– Молебен мы, конечно, заказали, – рослый бригадир мял в руках метростроевскую фуражку. – Но чтобы уж наверняка… Можно ведь и ваш ритуал, и освящение?
Невысокий мужчина, лицо которого наполовину скрывали круглые зелёные очки, кивнул.
– А оплата как?
– По факту, – сухо сказал спирит, почти не разжимая губ. – Результат устроит – заплатите.
Бригада одобрительно загудела.
– Ну мы тогда того… Дежурный полицейский, он знает. Он вам мешать не будет.
– Идите уже, – раздраженно дёрнул плечом спирит.
Возражать никто не стал. За пару минут вестибюль опустел.
Оказавшись один, спирит повёл себя странно. Из рюкзака извлёк фонарь – старый, с ручкой, перемотанной изолентой. Подошёл к стене, долго водил пальцем по размытым потёкам, в которых смутно угадывались очертания букв. Наконец удовлетворенно кивнул. Минут десять ползал на четвереньках по рельсам. Наконец выпрямился, вытер пот со лба – и, вздрогнув, обернулся на знакомый голос.
– Посветить? – язвительно осведомилась Диана. – Конечно, вы тут ни при чём, Вадим Палыч. Мимо проходили. Равно как и я. Да?
Вадим часто заморгал. Свет ламп вестибюля слепил глаза, но ему всё равно удалось рассмотреть пистолет в руке следовательши.
– Надпись с ошибкой, – буркнул Вадим. – То послание, «подземелья оставьте мертвецам». Стилизация под старинную орфографию, но достаточно корявая. В слове «подземелий» только один ударный «е». Для редуцированных использовалась другая графема.
– Вы бы так не оплошали, да?
Вадим поморщился.
– Я понимаю, как всё это выглядит. Но я правда ни при чём.
– А зачем было ретироваться через окно? Ладно, спишем на интровертивный склад характера, – вздохнула она, опуская пистолет. – На рельсах что-нибудь есть?
– А что, ваши здесь ничего не осматривали? – удивился Вадим.
– Нет, – Диана ловко спрыгнула с края платформы. – Нас сюда и не звали. Ирония-то в чём? Никто не пострадал. На Шигарёвской одному метростроевцу стало плохо с сердцем. Он там полчаса пролежал, не меньше. Хотели бы убить – ничто бы не помешало. Ан нет. Убийство – это совсем другой уровень. Это уголовка. То есть эти силы зла грань-то не переступают… Имущество – да, попортили. Но бравая вечерняя смена почти всё отмыла. Выходит, никаких нарушений закона нет. А за развенчание городских легенд сверхурочные не платят. Они пошли вглубь тоннеля. По сторонам змеились сплетения проводов.
– А мне не нравится это всё. С душком каким-то этот маскарад. Вот как здоровые мужики могли испугаться ряженой девки? Да хоть как она будь размалёвана! На станциях днём освещение отличное. И что, они томатный сок с кровью перепутали? И ни у одного не ёкнуло подбежать и помощь предложить?