Зеркало сновидений - стр. 10

– А Рязанская губерния черноземная или нет? – спросила Лиза невинным тоном. Все засмеялись, кроме Оленьки, которая ограничилась мимолетной улыбкой. Младшая сестра была большеглазая, полная, с вздернутым носиком и короткими пальцами и, уж конечно, не шла ни в какое сравнение со своей стройной, насмешливой сестрой. Сергей Васильевич подумал, что дома, вдали от посторонних глаз, сестры частенько ссорятся и старшая неизменно одерживает верх. Впрочем, Наталья Андреевна наверняка следит за тем, чтобы ссоры между девушками не перерастали в серьезные конфликты, и быстро водворяет мир.

– Говорят, если покупать землю, то лучше в нечерноземной губернии, – заметил Павел Иванович, поведя лисьим носом. – Потому что там всякий огурец можно продать с выгодой, а в черноземных губерниях всего пропасть…

– И-и, милостивый государь, прежде чем что-то продать, надо это вырастить, – назидательно отозвалась Елена Ивановна.

– Совершенно верно! – с готовностью поддакнул ее супруг.

– Признаться, лично я не охотник до сельской жизни, – сказал Базиль, улыбаясь. – Впрочем, дача – другое дело.

Евдокия Петровна заступилась за сельскую жизнь, старшие Шанины ее поддержали, в то время как супруги Левашовы высказались в том смысле, что город куда лучше деревни. Хозяйка дома неожиданно выступила на стороне Евдокии Петровны – как решил Ломов, лишь для того, чтобы досадить мужу, вслух высказавшему иную точку зрения. Елена Ивановна стояла на том, что и в городе, и в деревне есть своя прелесть. Молодое поколение, представителей которого собралось за столом аж семь человек, слушало и скучало. Больше всего, по-видимому, скучал Арсений, который даже не пытался делать вид, что предмет беседы ему интересен. Было в его облике нечто, что Ломов про себя определил как безнадежно штатское, но и среди штатских молодой поручик ухитрялся выглядеть чужеродным элементом. Ларион Маслов попытался заинтересовать всех сообщением, что, раз есть существа, которые живут в воде, и такие, которые живут на суше, одни люди вполне могут предпочитать деревню, а другие – город; но его замечание вызвало взрыв смеха.

– Ах, Ларион, Ларион! – вздохнула Наталья Андреевна. – Чего вы только не придумаете…

Ужин кончился, и общество проследовало в гостиную, где разбилось на несколько групп. Молодежь завладела роялем, и близнецы стали уговаривать Лизу спеть. Та отнекивалась, но больше для приличия. Второй кружок образовался возле Елены Ивановны: кроме ее супруга, он включал хозяйку дома, Павла Ивановича с женой и Кирилла Степановича. Наталья Андреевна села чуть поодаль, словно была сама по себе, и Ломов подумал, что этой неглупой волевой женщине просто не хочется признавать главенство рыжеволосой красавицы. По старой привычке Ломов примостился в уголке возле дверей, откуда ему было прекрасно видно всю комнату; тетушка сначала обосновалась возле него, но, когда Машенька села за инструмент, а Лиза начала петь, не утерпела и переместилась поближе к роялю. Хозяин дома отлучился, чтобы отдать распоряжения, а когда вернулся, выбрал не слишком удобное кресло недалеко от Ломова, который сразу же насторожился. «Так я и знал… приглашение, разговоры о дорогой крестной, отменная еда – все это было лишь предлогом. На самом деле Базиль не тетушку мою пригласил, а меня, и с дальним прицелом… Что-то этому прохвосту от меня нужно; только вот что? – Сергей Васильевич метнул взгляд на Арсения, который в компании сверстников стал немного оживленнее, чем обычно, и с видимым удовольствием слушал пение Лизы. – Похоже, сынок доставляет больше хлопот, чем кажется. Но я-то тут каким боком?»