Зеркала судьбы. Следы на песке - стр. 41

– Милый прихвати тарелки и ножи, – попросила Санара.

Малкольм с легкой улыбкой помог Тариэль достать жаркое из духовки и осторожно понес противень к столу. Золотистая корочка исходила духовитым паром, щекоча ноздри, а запеченные овощи в темной корочке, под названием кессы, обступали по краям горячий густой маринад.

Противень лег на стол, на который Дуглас уже поставил тарелки и приборы. Лин раскрыл пачки с тофу и халвой, положил на тарелки. Он поднес их Тариэль со словами:

– Это скромный десерт, мы преподносим в знак благодарности за гостеприимство и теплую встречу. Надеюсь, вы не обидитесь на незадачливых путешественников.

Тариэль улыбнулась, указала на центр стола и произнесла:

– Мой дом – ваш дом, мой стол – ваш стол . . .

– . . . и пусть изобилие и достаток прибудут в этих пределах, – продолжил Лин и придвинул стул форестианки к столу, она улыбнулась и села, а он пододвинул поближе свой и, как бы, между прочим, начал рассказ о том, что такое тофу.

Малкольм уже, начал разделывать жареную тушку незнакомого животного, с видом профессионального повара и раскладывать сочное мясо по тарелкам, сдабривая его мелко нарезанной зеленью из небольшой чаши. Он задумчиво смотрел на Лина и Тариэль, которые уже шептались как близкие друзья, затем переводил взгляд на Санару и Дугласа, насуплено смотревших друг на друга, но все же державшихся за руки.

Малкольм со вздохом подал тарелки друзьям. Дуглас уловив, его мимолетный взгляд, брошенный в сторону Тариэль, произнес:

– Жениться вам надо, барин. В смысле, без девушки совсем зачахнешь.

– Барин? Где понабрался таких слов, полиглот? – усмехнулся Малкольм, подсаживаясь за стол и придвигая к себе тарелку с мясом и запеченными овощами.

– Русскую классику читать надо, Лев Толстой, Достоевский.

Дуглас выпятил подбородок и набрал воздуха в грудь:

– “Война и мир с V” – Толстого – отличная вещь!

– Что-то я не слышал о таком произведении, – хмыкнул Малкольм и глянул на друга вопросительно.

Дуглас, осторожно, ложкой стал поливать свой кусок мяса маринадом с противня.

– Это сокращенная, переработанная версия четырехтомника, – продолжил он, почесывая нос. – Двести страниц, на которых дерзко сконцентрированы душевные страдания, любовь и война с вампирами.

Вилка дернулась в руках Малкольма, и одинокий кесс, оставляя маринадный след, прокатился по столу.

– Чего? Ты в курсе, что Лев Толстой давно умер и не мог переработать “Войну и Мир”, а тем более писать про вампиров?

– Ну, про что ”Война и Мир”? – спросил Дуглас, ухмыляясь и щуря один глаз.

– Если коротко, книга описывает события 1812 года, войну с Наполеоном, но она гораздо сложнее и шире.