Зеркала судьбы. Черные барханы - стр. 29
Голос затих, и световой контур, в стене, исчез вместе с дверью, которая отъехала в сторону. В створе виднелись неясные силуэты. Малкольм приблизился, заглянул за порог и понял, что правила этой странной игры, запущенной непонятно кем, не изменились – его неуклонно толкают вперед, независимо от его желания.
Он перешагнул порог и попал в комнату, утопающую в полумраке. За спиной раздалось едва различимое шипение, и дверь исчезла, сливаясь со стеной. Тут же под потолком стали зажигаться световые полосы, и Малкольм смог оценить масштаб помещения.
– Симуляция первая, – раздался тот же голос. – Согласно полученным данным выбран мир наиболее привычный для вас.
Потолок плавно поглотила голубизна небес. Пол вздыбился, покрываясь травой и деревьями. Малкольма едва устоял на ногах, успел ухватиться за торчащее из земли высохшее деревцо. Пели невидимые птицы, где-то в глубине иллюзорного леса слышалось журчание родника. Даже воздух изменился, будто лишь минуту назад прошел теплый летний дождь.
Он оглянулся. Стена исчезла, нет, комната исчезла. Кругом, докуда хватало взгляда, вздымались вековые дубы, раскидистой кроной укрывая заросли ежевики и шиповника. Малкольм стоял посреди широкой проплешины. Сухостой в его руке ожил, зашевелился и начал раздаваться вширь и ввысь, пока в центре поляны не вырос еще один крепкий дуб.
– Последний штрих . . . – буркнул он и снова огляделся.
И тут лес почти затих. Даже журчание родника и шум ветра в кронах, казались едва различимыми. На поляну, тяжело ступая, вышел десятифутовый процитоид7. И, похоже, не совсем обычный. Каждая пластина его хитиновой брони отливала серебром.
“Кошмар детства, проклятие юности, – подумал Малкольм, наблюдая, как гигантские лапы, похожие на толстые колья взрывают землю”
Рука сама потянулась за мечом. О том чтобы использовать палу он почему-то не подумал.
Процитоид продолжал неспешное наступление. Тварь двигалась строго к центру поляны, туда, где, прижимаясь спиной к стволу дуба, стоял Малкольм. Двадцать ярдов – земля и трава летели в стороны, при каждом шаге бестии. Восемнадцать ярдов – процитоид, размял клешни, а саблевидные передние лапы прорезали воздух. Шестнадцать ярдов – тварь потерла усики друг о друга и на землю посыпались искры.
“Готовится к атаке, – подумал Малкольм, отправляя остатки слюны в пересохшее горло ”
Вдруг, словно, кто-то прибавил звук. Каждое движение, наступающей твари, вонзалось хрустом и скрежетом в уши, било по нервам. Малкольм крепче сжал меч и сделал шаг в сторону.
Четырнадцать ярдов стали пределом – бестия, перебирая жвалами, заверещала и кинулась в атаку. Малкольм дождался нужного момента и метнулся за дерево. Мощный ствол дрогнул, и гулкое эхо прокатилось по поляне. Саблевидная лапа просвистела, совсем рядом, и одним движением срезала толстую кору.