Земной ангел. Великая княгиня Елизавета Федоровна - стр. 3
– Сама не знаю, – она прижалась к нему. – Давай скорей переоденемся и в церковь – нас заждались.
– Да подожди, хотя бы чаю с дороги…
– Нет-нет, все потом, – она отстранилась от мужа и быстро пошла в свою комнату.
В церкви действительно уже ждали господ, и батюшка Серафим, в летах, тучноватый, со щеками, розовыми, как анисовые яблочки, отдавал ненужные распоряжения, беспрестанно одергивая праздничный стихарь, поправляя епитрахиль и наперсный крест.
Но вот народ зашумел, задвигался, расступился, пропуская господ, а Мария, из самых красивых в деревне молодок, преподнесла князю Сергею хлеб-соль. Князь трижды поцеловался и с Марией, и с батюшкой, и тот, произнеся здравицу в честь князя, неожиданно всхлипнул.
– Да что вы, что вы, отец Серафим, – укорил его князь, – начинайте же, неудобно стоять…
Батюшка отер слезу, улыбнулся совсем по-детски и повел за собой причт к алтарю.
«Благослови, душе моя, Господа», – раздался чистый женский голос, и хор подхватил первый антифон Божественной литургии.
Князь Сергей с супругой и гости их встали у правого клироса, рядом с иконой преподобного Сергия, Радонежского чудотворца. Сегодня обретение его мощей, сегодня Церковь чтит его память. Сегодня именины князя Сергея Александровича – ему исполнилось тридцать четыре года.
Церковь небольшая, но такая теплая, родная – до боли, до слезной радости. Елизавета Феодоровна бывала в разных храмах – но вот эта, Ильинская, ей особенно дорога. Великолепие и пышное убранство столичных храмов поразили ее семь лет назад, когда она, принцесса Гессен-Дармштадтская, приехала в Россию, выйдя замуж за великого князя Сергея Александровича, родного дядю будущего императора всероссийского Николая II. Но глубина и смысл православия открылись ей, протестантке, не в торжественно-величавых столичных храмах, а вот здесь, в Ильинской церкви.
Время от времени, словно невзначай, бросал взгляды на Елизавету Феодоровну князь Константин.
«Господи, почему у нее такие грустные глаза? – думал он. – Разве она не живет в счастливом браке? Разве вера, в которую она перешла, не стала такой сильной, какая нам недоступна? Что лежит в душе твоей, Элла? Что предчувствуешь и знаешь ты, чего не знаем все мы?»
Княгиня погружена в молитву, моление ее спокойное и сосредоточенное, без всякой экзальтации.
Причастились Святых Христовых Таин, приложились ко кресту и, вернувшись в усадьбу, нашли уже накрытым стол, на котором чего только не было…
– А знаешь, Сережа, – сказал князь Константин, обращаясь к имениннику, – ни один обед даже за царским столом не сравнится с таким, как этот. Вот сейчас возьму и буду доедать судачка, как Собакевич у Гоголя.