Зеленая гелевая ручка - стр. 14

Я никогда раньше не видел, чтобы она содрогалась вот так, всем телом, от непередаваемого страха, от безграничной тревоги. Она так крепко держала его за руку, что мне казалось, она ее сломает.

– Ты, главное, не двигайся, Тони. Потерпи еще немного, скоро все пройдет, ты только не шевелись, – шептала она испуганно, смахивая пыль с его ресниц и боясь задеть кусок деревяшки, которая все еще торчала из его головы. По лицу мамы текли слезы.

Но Тони и не двигался. Он продолжал лежать на коленях моей матери, изо всех сил пытаясь вернуть себе утраченное дыхание. Сквозь слезы я видел, как поднимается и опускается его грудная клетка. Я поднес руки к глазам, которые уже начали сильно болеть, и в этот момент вдруг почувствовал, как все закружилось и поплыло передо мной.

Я не смог удержать равновесие и упал.

Я проснулся весь мокрый в своей постели, в комнате, где мы жили с Тони вдвоем каждый август. Вокруг была кромешная темнота, как и в любую другую ночь. Я подумал, что мне приснился какой-то странный сон – закономерный результат странного дня. Я ощутил непередаваемое облегчение, огромное, почти эйфорическое. Слегка дрожащими от нервного потрясения руками я схватился за собственную голову, за собственную призрачную надежду. Это было лучшее мгновение за весь тот печальный август, когда я, все еще сбитый с толку, вдруг понял: кошмары иногда бывают настолько реальными, что организму требуется время, чтобы понять, что это был всего лишь дурной сон. На несколько минут я погрузился в осознание того, что, несмотря на сильный испуг, никто не упал с кровати, машина не разбилась, и она не сбежала с другим. Я сдался на милость самых страшных мгновений дурного сна: когда вы понимаете, что все уже случилось, но ничего из этого не происходило по-настоящему.

Так что на следующий день, на следующее утро, несмотря на то что мы делаем это тайком, вопреки всем страстям привидевшегося мне кошмара, мы с Тони продолжим собирать крышу. Главное, вытащить все гвозди из досок.

Мое тело продолжало пребывать в состоянии какого-то непонятного волнения. Я закрыл глаза, накрылся одеялом с головой и попытался снова заснуть.

Я уже почти заснул, как вдруг нервное напряжение уступило место легкому дискомфорту в левой ноге. Дискомфорту, который при движении превращался в боль. Острую боль. Боль, которая в считаные секунды разлетелась по всему телу, возвратив меня в реальность, суровую и жестокую реальность.

Я резко подскочил и бросился к кровати Тони. Я судорожно пытался нащупать его тело, но с каждой секундой надежда по частям разбивалась о пустоту.