Здесь водятся комары! ОптиМистические трагедии - стр. 11
– Беркутов, что ты там бормочешь под нос? – Витька налил себе еще чашку кофе.
– Да вот, говорю, сколько не говори слово «халва», во рту слаще не станет. Есть такая восточная поговорка.
– Да ты еще и востоковед! – саркастически восклицает Гаршин, делая вид, что не понимает моего намека.
– Это я к тому, что во рту после вчерашнего словно кошки насрали, – бормочу я, как бы принимая его игру, поднимаясь из-за стола и тут же бессильно плюхаюсь обратно. В дверях кухни, подвернув под себя пушистый хвост, склонив голову на бок и глядя на меня ослепительно голубыми, какими-то знакомыми глазами, сидела огромная серая собака.
– Витя, что за шуточки? – Поворачиваюсь я к Витьке и дергаю его за рукав, отчего он чуть не проливает кофе на свой драгоценный костюм.
– Поосторожней! Какие шуточки? – Это ты ее привел? – говорю я, подозрительно глядя Витьке в лицо.
– Кого? – удивленно восклицает он.
– Собаку.
– Какую собаку? – Ту, которая в дверях сидит… – я поворачиваюсь к двери… Никого… – Сидела…
– У тебя чего, глюки или белая горячка? – учтиво осведомляется Витька.
– Какие глюки? – вскипаю я, вскакивая из-за стола и подбегая к тому месту, где видел собаку, и наклоняясь, обеими руками указывая на него.
– Вот тут. Вот тут она сидела… Я видел…
– Хорошо. Сидела. Куда делась? – резонно спрашивает Витька, видя, что я не щучу и завожусь всерьез.
– Ушла…
– Куда? – Туда, – я указываю себе за спину, но чувствую, что выгляжу глупо.
– Поищи, – еще более резонно говорит Гаршин.
Я иду искать. В коридоре никою. В туалет, ванную, в детскую, гостиную, а также входные двери закрыты. Приоткрыта только в спальне. Захожу. Включаю свет. Спрашиваю сонно щурящуюся на меня Марину: – Ты собаку не видела? – Господь с тобой! Какую собаку? – Витька привел.
– Да не приводил я никого, – устало говорит Гаршин из кухни.
– Дураки-дурацкие! Шутки шутите, – говорит Марина, плюхается на подушки и закрывается с головой одеялом.
– Ладно! – я заглядываю под кровать, за шифоньер, за занавеску – никого. Витька на кухне ржет: – Ты похож на ревнивца, который ищет любовника своей жены.
Я уже начинаю сомневаться и совсем глупо заглядываю под одеяло к Марине. Марина лягается. Витька на кухне чуть не падает от смеха с табуретки. Я начинаю усиленно массировать виски и выхожу на кухню. Спрашиваю: – Витя, что мы вчера пили? Спиртягу? – Фу! – фыркает Гаршин. Мы эту гадость уже три года не пьем. Это у тебя, наверное, от передозировки. Ну, перепил… Переволновался… Перенапрягся… Пройдет! Вон, Ивану Грозному мальчики кровавые мерещились. А тебе всего лишь собаки… Пустяк! Давай, давай, поехали. Опоздаем. Нам к десяти нужно быть в аэропорту. Витя быстро сложил посуду в раковину и заторопился к выходу.