Здесь водятся комары! ОптиМистические трагедии - стр. 10
В дверях стоял чистый, выбритый Витька, в отглаженном костюмчике, белоснежной рубашке и галстуке первозданной новизны и современных тонов, то есть с павлиньим хвостом на шее. На Витькиной физиономии, испуская чарующие нити магнетизма, сияла улыбка, предрекающая плотный рабочий день. В руке по обыкновению позвякивали ключи от машины – Ты ли это? – прохрипел я осипшим, пропитым голосом, вглядываясь в полумрак лестничной клетки, судорожно прищуривая один глаз, потирая плечи и шевеля начинающими примерзать к порогу пальцами ног.
– Или не ты? – Нет! Это твой страшный кошмар-р-р! – прорычал Витька с трубными интонациями в голосе, делая руками жест злодея и корча кощеевскую рожу – Понятно. Тогда проходи, – говорю я, с содроганием вспоминая о крысах, и ухожу на кухню включить кофеварку
– Туфли сымать? А носки? А…
– Сымай, только двери закрой, не в лифте, – бормочу я. – А денег дашь? – А по шее? – Мальчики, можно потише. Ребенка разбудите! – сонно и распевно говорит из спальни Марина.
– Мариночка, извиняюсь. Все, молчу! – отвечает Гаршин и идет в спальню целовать ей руки.
– Я тебе дам, молчу – ворчу я уже из туалета.
– По шее… забыл?
– Сережа… это… только… визит… вежливости! – в перерывах между звонкими чмоканьями по слову говорит Витька – Знаю я вашу вежливость! – грозно говорю я, спуская воду в унитазе.
– Дай лучше похмелиться, в голове шумит как в сливном бачке, – приходит мне в голову близкая по ситуации аналогия.
Гаршин уже на кухне копается в холодильнике, достает оттуда несколько бутербродов и бросает их в микроволнуху.
– Беркутов, никакой опохмелки! Сегодня у нас подписание важного контракта. Ты должен быть трезв как стеклышко! – Как стеклышко… Галстук дверцей холодильника не прищеми! Контракт у него, – говорю я, включая электробритву.
– А он у меня на защепке! – Тогда защеми ею свой язык! – Серега, это не эстетично.
– Зато практично! – А ты, оказывается, прагматик! – удивленно восклицает Гаршин, расставляя на столе чашки для кофе.
– Еще какой! – Тогда засунь свой прагматизм себе в жопу.
– Фу! Грубиян! – на секунду высовываюсь я из ванной продолжая бриться.
– Не любит, шельма! – смеется Витька.
– Беркутов, поторапливаемся, опоздаем!
Через пять минут мы сидели за столом на кухне, ели хрустящие горячие бутерброды и запивали кофе. И вид у меня был ничуть не хуже, чем у Гаршина. Костюмчик, галстучек и все такое. Впрочем, выпили мы вчера поровну. И разошлись в одинаковом состоянии. Вчера… Будто и не было вчера. Будто Лада не умерла. Будто и Лады не было. Пришел новый день, и все смеются и шутят. И никто не хочет думать о прошлом. Наверное, это правильно. Все плохое нужно вытравливать из себя каленым железом. Иначе попросту будет тяжело жить. Не было Вчера. Не было. Халва, халва, халва, халва, халва, халва, халва, халва, халва, халва, халва…