Зажги меня - стр. 47

– Что? – Я замираю на месте и чувствую, как ледяные сосульки поползли по моим рукам вверх.

– Что же случилось, – повторяет он, – с тем маленьким мальчиком? Ты сказала, что положила его на пол. Потом прорвалась через бетонную стену, к которой было прикреплено зеркало шириной в два метра. При этом ты напрочь забыла о парнишке, который, судя по твоему рассказу, должен был бы продолжать так же беспомощно бродить по комнате. Тебе не кажется, что он обязательно бы порезался об эти многочисленные осколки, которыми была забросана вся комната? Мои солдаты, безусловно, успели пораниться. К тому же ты проломила бетонную стену, любовь моя. И разбила вдребезги огромное зеркало. Но ты ни на секунду не остановилась проверить, кого они могли ушибить и кто вообще мог бы пострадать от таких страшных разрушений. – Он замолкает и смотрит на меня. – Верно?

– Верно, – в ужасе соглашаюсь я, чувствуя, что на этот раз начинаю бледнеть.

– Так что же произошло потом, когда ты ушла оттуда? – спрашивает Уорнер. – Или этого тебе уже не вспомнить? Ты повернулась и ушла после того, как полностью разгромила комнату, поранила моих солдат и грубо швырнула меня на пол. Ты просто развернулась и ушла, – заканчивает он.

Я вообще перестаю что-либо понимать. Припоминаю, что все именно так и происходило. Я не думала. Ни о ком. Я знала только одно: мне надо было убираться оттуда, и чем раньше, тем лучше. Нужно было смываться, и подальше, чтобы успокоиться и все обдумать.

– Так что же случилось с мальчиком? – никак не отстает от меня Уорнер. – Где он находился, когда ты уходила оттуда? Ты его видела? – Он снова приподнимает брови. – И как насчет шипов? Тебе не было интересно присмотреться к полу поближе, чтобы понять, откуда они вырастали? Тебя не удивил тот факт, что появляясь и исчезая, они при этом не оставляют никаких следов на ковре, даже не прорывая его ткань? Может быть, ты почувствовала, что поверхность пола какая-то неровная или бугристая?

Я тяжело дышу, изо всех сил стараясь сохранять спокойствие. Я не могу оторвать глаз от его пристального взгляда.

– Джульетта, любовь моя, – нежно произносит он. – Не было в этой комнате никаких динамиков. Комната полностью звукоизолирована, и нет там ничего, кроме сенсоров и камер. Это имитатор.

– Нет. – Я отказываюсь ему верить. Не желаю признавать то, что оказалась не права, что Уорнер – вовсе не чудовище, как я всегда думала. Он уже ничего не изменит. Ему не смутить меня. Не так все должно было быть. – Это невозможно…

– Я виноват, – говорит он, – в том, что заставил тебя пройти такое трудное испытание на тренажере. Это было жестоко. Я сознаю свою вину, и уже извинялся за это. Мне только нужно было заставить тебя действовать. Я прекрасно понимал, что только такая постановка могла заставить твой организм развернуться на полную мощь. Но, боже мой, любовь моя, – он отчаянно мотает головой, – как же плохо ты обо мне думаешь, если полагаешь, что я способен украсть у кого-то ребенка и потом еще наблюдать за тем, как ты его мучаешь.