Заявка в друзья - стр. 49
– Ну пошли что ли? Потом поговорим…
Ответ у него не получался. Мысли путались, ударялись о каменную стену воспаленного разума и возвращались обратно, подкошенные творческим кризисом. На формулировку первого предложения ушло полчаса, а дальше глухая, непробиваемая стена.
Часы показывали приближение полночи. Единственные двери фитнес-центра он закрыл два часа назад, бухгалтерию поставил на местную сигнализацию. Даже успел вскипятить чай, но кружка с логотипом «Оранж Блю» так и осталась стоять нетронутой возле ноутбука. Напиток медленно остывал.
– Да что за чертовщина такая. Баран! Двух слов связать не можешь…
Но самокритика на отупевшее сознание не подействовала. Возможно, сказывалась глубокая ночь или та неожиданная растерянность, накрывшая его с головой от собственного бессилия перед светящимся экраном ноутбука с одной фразой: «Ваши условия принимаю, можете на меня рассчитывать». Глупее и придумать было нельзя. С чего ей вдруг приспичит на него рассчитывать?
Он в десятый раз перечитал ее письмо. Слог легкий, удивительно наивный, даже детский. Чистого листа он не боялся и никогда не испытывал страха, разве только при составлении казенного письма родителям о скоропостижной смерти срочника, когда дрожали руки, а строчки образца бланка прыгали перед глазами, но на такой случай в столе замполита всегда стояла початая бутылка водки…
Первый раз такое уведомление он писал в Гайжюнае. Старший сержант второй роты Николай Сидоренко перед увольнением в запас на последних прыжках решил хвастануть врожденным дебилизмом – пройтись по белым грибочкам-парашютам. Во время чередования курсантов, нарушая все правила весовой очередности, Николай перестегнул свой карабин и последним выпал из самолета. Под ним уже медленно парили белоснежные купола, когда грузное тело стремительно набирало ускорение свободного падения. Первый же купол принял его ноги аккуратно в управляемую боковую прорезь. Два парашюта сбились в бесполезную тряпку. Слабые потуги выправить ситуацию и раскрыть запасной парашют ни к чему не привели. Когда по связи старшего лейтенанта Кравцова в срочном порядке вызвали на площадку десантирования, возле бесформенных тел в оцеплении уже стояли его курсанты, некоторые блевали прямо на четвереньках за редким кустарником. Капитан Немчук, непосредственный начальник Олега, получил строгое взыскание и два дня ходил с лицом белее снега. В дивизии поговаривали о неминуемом наказании, но постепенно все спустили на тормозах. Немчук остался при погонах, получил прозвище «бедовый», и все последующие года продвижения по службе не имел, даже очередное звание присваивалось с задержкой. Видимо не зря.