Завещание мессера Марко (сборник) - стр. 43
Лицо китайца вспыхнуло радостью, он упал ниц у ступеней трона, легко поднялся и попятился к выходу.
Поглядев ему вслед, Хубилай медленно проговорил:
– Что ж, надо бросить кость и китайцам. Пусть Ванху дни и ночи не сводит глаз с пустого дворца. Это большая честь, и пусть вместе с ним гордятся все мои мудрецы, историки, повара и певицы. Ты недоволен моим решением, Сугату? Что ты надулся, старый барсук?
Сугату-нойон молча развел руками. Хубилай по-свойски подмигнул ему:
– Пришел ко мне на прием в старом чапане, порядка не знаешь?
– Я прямо со смотра войск восточных провинций. Скакали к тебе всю ночь… – пробормотал Сугату-нойон, злобно покосившись на расшитые изумрудами сафьяновые сапоги Ахмеда.
– Ну и что показал смотр?
– Твоя конница быстра, неутомима и готова к войне.
– Не теряя времени, ты поддержишь доблестный пыл моего сына Чингиса и его именем приведешь к покорности богатую страну Гаоли.
Когда царевич Чингис и старый полководец покинули зал приемов, Хубилай поманил грузного, крупно сложенного человека, почтительно оглаживающего свои пышные и длинные, как ковыль, усы. Хан жестко сказал ему:
– Мой рыхлый, запутавшийся в китайских шелках двор не позже чем через семь дней откочует со мной к летнему дворцу. Я оставляю тебя здесь исполнять мою волю, Кагатай. Следи за китайцами и, если понадобится… – Хубилай поднял короткий палец. – Если понадобится, залей кровью этот город или сто других городов вокруг. Закрой сердце для жалости и будь подобен свирепому монгольскому волкодаву.
Плосколицый Кагатай удовлетворенно подумал о том, что за начальником китайских солдат давно ведется тайное наблюдение. Тридцатилетний Ван Чжу позволял себе иронически усмехаться, встречая в дворцовом переходе неуклюжего Кагатая, напялившего на свое медвежье туловище серебристую хорезмскую парчу. Великий хан благоволит этому красивому китайцу. Но Кагатай знал, что рано или поздно ему придется испытать огорчение. Кагатай видел, как веселой и угодливой лестью Ван Чжу прикрывает источившую его ненависть… И Кагатай понимал, что ненависть эта не бесплодна.
– Внимание и повиновение, – ответил Кагатай хану и наклонил сутулые плечи.
Глава пятая
Правитель жаловал земли и титулы, говоря: «Прежде всего уважайте добродетели и не противьтесь моим приказам».
Сыма Цянь.Исторические записки
Тонкие резные колонны поддерживали островерхую крышу беседки, покрытую фарфоровой черепицей. Хубилай перешел сюда, чтобы продолжить государственные дела, вдыхая утреннюю свежесть, глядя на цветы и побеги дерева «гань».
По обе стороны от беседки текли искусственные ручьи и наполняли круглый бассейн, облицованный желтоватым мрамором. На поверхности воды слегка покачивались индийские лотосы.