Зауряд-полк. Лютая зима - стр. 52

– Постойте! Вы что-то такое вполне правильно, прапорщик!.. А вдруг этот самый… как его?.. вдруг он там ошибся, а не этот… не наш поручик! – облегченно взмахнул обеими руками Полетика. – Вот именно! И сейчас мы сделаем так… командируем адъютанта на главную гауптвахту к этому самому… ну черт!.. и пусть хорошенько поищет деньги эти. Потому что если наш поручик пьян напился, то мы его за это вообще взгреем, а уж если деньги арестованных украл – это уж… это, знаете, дело совсем паскудное, и за это судить уж не мы его будем! – И он развел руками и подал бороду вперед.

– Может быть, мне по телефону поговорить, а не ездить, господин полковник? – вежливенько спросил Татаринов, но Полетика вздернул плечи и брови:

– Ну вот, пожалуйте! По телефону!.. А вдруг кто-нибудь другой, а? Кто-нибудь другой подслушает, кому… как это говорится?.. Кому, одним словом, совсем не надо? Нет, уж вы… не вздумайте, в самом деле, черт те что!.. Вот те раз – по телефону!.. Сейчас же одевайтесь и поезжайте на трамвае… Боитесь, что часовой не допустит? Допустит, раз вы офицер… Идите же!..

И Татаринов, не разгибая спины, вышел из кабинета, держа перед собой исписанный лист бумаги, а Генкель усмехнулся тонко:

– Хе-хе… Это, конечно, только проволочка. Поручик Шлезингер неосмотрительно поступить не мог. Он даже, уверен я, пока и дежурному по караулам своему об этом не доносил. Но вообще, конечно, мое дело было сказать, потому что я помню слова присяги: «Об ущербе же его величества интересов, вреде и убытке, как скоро о том уведомлюсь, не токмо благовременно объявить, но и всякими мерами отвращать и не допущать потщуся»… Ну так вот, значит… тактические занятия…

– Для тактических задач, я думаю, надобно разложить на столе карту-верстовку, – сказал Урфалов. – А вот, что касается нашей дружинной лавочки, то она, мне кажется так, – не знаю, как кому другому, – цели совсем не достигает. Изволите видеть, ополченцев много, а лавочка одна. Сколько там народу толпится по утрам, чтобы булку какую себе достать, и так и уходят ни с чем…

– Почему опять и появились у казармы бабы, – досказал за медлительного Урфалова нетерпеливый Кароли.

– Я уж об этих бабах докладывал коменданту, – посмотрел тяжело на него Генкель. – Приказано опрокидывать бабьи корзинки и баб от казармы гнать!

– Так, я видел, делают ингуши из комендантского правления, только не знал, что это по вашему предложению, – по обыкновению отчетливо проговорил Пернатый. – А потом, должен я сказать, ведь и мы, офицеры, еще живем около казарм, а казармы не в городе ведь, и вот я посылаю денщика за булкой к чаю, а он мне: «Так что, ваше высокобродие, ингуши конные баб арапниками лупят, а булки лошадьми топчут!»