Затишье. Легенда Гнилого князя. Начало - стр. 34
Дом в искривленном пространстве казался маленьким и далеким. Игрушечной постройкой из конструктора лего, собранной неумелым ребенком.
– Ох, сегодня расстояния крутит, – вздохнул Влад, надевая очки. – Лучше на великах ехать, парни. Километра два нарастили, дотянули Дом почти до бетонки!
Они оседлали стальных коней, как патетично назвал велики Петька, крутанули педали раз, другой, и внезапно оказались у самого Дома, рядом со стальными опорами.
– Ну, Кунсткамера, елки-палки! – не удержался Майкл.
Венька посмотрел с интересом:
– Как назвал? А мне нравится, пацаны! Классное словцо: Кунсткамера!
– А, тебе чем чуднее, тем круче, – почему-то обиделся Фан. – Дом – он живой, он ласку любит. Посмотрите, какой красавец!
– Да ладно, хорошее назвище, Фан. Кунсткамера, – Влад причмокнул, будто пробовал словечко на вкус. – Интересный ты зверь, Михей. Видишь, как надо, буквой владеешь! Посмотрим, как тебя примет Дом.
– Сколько вас ждать, добры молодцы? – гаркнули откуда-то из-под дома.
– Расстояния глючат, дядь-Никит!
В центральной свае загорелся свет, и она обернулась вдруг лифтом, широким, зеркальным, совершенно безлюдным. Они поместились в нем запросто, все пятеро вместе с велосипедами, и еще куча места осталась, хоть дивизию заводи.
Венька ткнул в одинокую кнопку, и их плавно подняло на первый этаж.
Встретивший их в вестибюле мужик не был богатырем. Среднего роста, сложения, с серым неярким лицом. Выделялась разве тельняшка. И синий берет за поясом. А еще пустая бутылка в руке.
«ВДВ! – догадался Майкл. – Десантник. Еще один пьющий воин в отставке. Интересно, чему он учит детей? Кирпичи ногой разбивать?»
За что десантника прозвали Добрыней, пояснил всезнающий Венька. Пацаны шептались, мол, сильный, добрый. Да еще и с Горынычем дружит! Жизнь оказалась куда прозаичнее: звали охранника Никитой Добровым.
Добрыня заставил честную компанию оставить велики в холле и торжественно повел в актовый зал. Как понял Майкл, в жилые квартиры поднимал посетителей другой лифт, а здесь, в длинном темном пространстве, украшенном коврами и хрустальными люстрами, проводились конференции и собрания: ради них спроектировали лектории, студии, кинотеатр и большую столовую. В актовом зале стоял рояль, украшая собой солидную сцену, ослепительно белый аристократ. Стены покрывала мозаика: былинно-сказочные мотивы, а еще багряные звезды и надписи КПСС. В этом был эстетический сюр, потрясное смешение жанров: царь-Кощей над сундуками и рядом сияющие серп и молот. Парой дней раньше Майкл полез бы на сцену, фотографировать со вспышкой и без, применяя различные фильтры, добиваясь сказочного антуража. И придумывал броские заголовки. А теперь лишь присел в первый ряд, радуясь сухости и теплу. Кресла были обиты бархатом сочного ягодного оттенка, на полу – дубовый паркет. Роскошь Совка, доступная избранным.