Затишье. Легенда Гнилого князя. Начало - стр. 15
– Гестапо! Бухенвальд! Зачем ее мучают?
– Боятся, она – гнилушка, – Машке тоже было не по себе, но она знала больше, чем Майкл. – Ее цапнуло красной гнилью, но несильно, есть шанс спасти.
– Что опять за красная гниль? Бактериологическое оружие? Тайные разработки? Я читал про ваш заповедник, там был особо секретный НИИ. Ящик, как тогда говорили. Слушай, Маш, такие скафандры я лишь в кино видал!
– Выла она нехорошо, – Машка снова его не слушала. – Но Гордей Степанович прав, как всегда: к ней нельзя никого пускать. Так Сереге и отчитаюсь.
Тонкий вой беловолосой все еще цеплял душу Майкла: между ним и поклонницей Толкиена протянулась прочная нить. Поводок! – уточнил кто-то ехидный, проявившийся в мыслях Майкла. – Или леска. Попался на крючок, дурачок, а она подсекает и тянет.
Они выбрались за территорию небольшого больничного парка и пошли по направлению к дому культуры. Майкл не знал, зачем, просто шел рядом и думал о девушке в жуткой палате. Разумеется, ей нужна помощь! Ее травят газами, колют наркотики, кровь качают для таинственных целей. Майкл проверит, запросит в сети. И если…
Он не додумал, что если.
– Ну что, Марья Моревна? Все искушаешь невинные души? Где нашла себе дурачка? По всему, мажорская штучка!
В переулке, ведущем к дому культуры, их поджидала компания.
3. Венька-Свистун
Шутников было пятеро, здоровые лбы. Все в добротных спортивных костюмах.
Не гопники, видно сразу. И не спортсмены. Ни то, ни се.
– Тишинский дозор! – хмыкнул вожак. – Приготовьте документы, граждане нечисть. Сначала ты, Марья Моревна. Отвечай: зачем в больницу ходила? Снова кровь людскую пила? Соленую красную кровушку?
– Записала тебя на прием! – огрызнулась Ромашка, сжав кулаки. – Подержат в боксе, мозги промоют.
Девушка переборщила, даже Майкл вздрогнул от резкого холода, вспомнив эльфийку в боксе. Изоляция в стеклянном аквариуме – да врагу такого не пожелаешь! Впрочем, он был пришлый, чужак, и не знал всех глубин конфликта.
Вожака перекосило от ярости:
– За базаром следи, навь поганая! Языком метешь, как помелом. А ты, юрод, из каких краев? Вырвать тебя из лап когтистых?
– Может, про себя сначала расскажешь? – тотчас ощерился Майкл. – Ты, значит, явь? Или друг эльфийки? Так сказать, брат по разуму?
– Я-то явь, – подтвердил вожак. – Протестная сила Затишья. Активист движухи «Мир для людей». Посмотрите, парни, он ухмыляется. Думает, мы тут шутки шутим!
Майкл не ухмылялся, с чего они взяли. Майкл застыл в недоумении. Активисты? Вот эти? Прицепившиеся к Машке гады?
Ромашка отступила к ограде больницы. Вожак прыгнул к ней с занесенной рукой. Майкл увидел в его пальцах флакон с чернилами. Снова привиделся дед-ветеран со скрюченным указующим пальцем, ордена и медали, залитые красным… И сделалось нестерпимо стыдно за себя и за этих вот «активистов», стало жалко девчонку в пуховичке, сжавшуюся, словно озябший воробушек.