Затерянные во времени. Огненная королева - стр. 15
Розалинда, конечно, не знала, в эпоху чьего правления переместится Роуз. Она никогда не задавала много вопросов. Сама она служила в начале правления Генриха VIII и чувствовала, что ее дочка, мама Роуз, попала в самые мрачные дни брака Генриха с его второй женой, Анной Болейн. И если время идет так же, возможно, Роуз пропустит эпоху монарха и будет служить Елизавете.
Однако Розалинда знала: Роуз чувствовала, что ее отец – мужчина из того века, и, скорее всего, была права. Но у них имелось негласное правило: ни Роуз, ни ее бабушка не будут слишком глубоко вникать в дела друг друга в тех давних временах. В конце концов, эпохи нельзя изменить, они никому неподвластны.
Задача Розалинды в современной эпохе заключалась в том, чтобы в меру своих сил воспитывать осиротевшую внучку. А когда она умрет… что ж, Роуз достанутся большие деньги. Что же касается любви… Она любила Роуз так сильно, как умела, и не собиралась совершать ту же ошибку, что сделала с мамой Роуз, Розмари, когда запретила той возвращаться. Было глупо с ее стороны. Потерять живую дочку из-за безрассудного упрямства – просто нелепо. Больше она так не поступит. НИКОГДА!
Глава 5. Другая Роуз
Однажды Роуз задумалась, стоя в оранжерее. Она коснулась пустоты между ключицами, где раньше висел медальон с красивой дамасской розой, который отлил из золота ее отец, Николас Оливер. Роуз знала, что о нем не стоит так волноваться, но будь проклята эта принцесса Елизавета, которая забрала у нее медальон! Забрала по своему глупому «праву Тюдора». Это роза Тюдоров. Носить ее могут только Тюдоры. С такими словами Елизавета его и потребовала. Роуз молилась, чтобы принцесса не узнала, что розовый кулон был не просто украшением, а медальоном. Если она найдет потайную булавку, он откроется. Две фотографии внутри непостижимы для умов шестнадцатого века.
Роуз пыталась представить себе, как принцесса Елизавета смотрит на эти изображения. На первом – Роуз на пляже, во всем своем диснеевском обмундировании, с мамой в купальнике, который они называли «мамакини», а на второй – Николас Оливер. Его принцесса признала бы сразу.
С того дня, как Елизавета забрала медальон, Роуз скучала по приятному теплу, которое раньше касалось ключиц. Ей особенно не хватало медальона, когда она каталась на пони по кличке Айви в академии верховой езды «Охотничья долина», где брала уроки. Было так приятно, когда он бился о грудную клетку, пока она ехала легким галопом. Естественно, она постоянно переживала, что Елизавета найдет булавку и откроет медальон. Как Роуз это объяснит? Хотя ей было всего пять или шесть, когда сделали эту фотографию, но узнать ее было просто. А что насчет мамы в мамакини? Разве позволено в шестнадцатом веке настолько оголяться в общественном месте? И отец, Николас, тоже может оказаться в опасности, если будет суд. Его признают виновным и, вероятно, колдуном. Да, в той Англии этим до сих пор занимались. Жену Генриха VIII Анну Болейн, помимо всего прочего, признали ведьмой, а потом отрубили голову. Колдовство не зависит от пола. За него могли осудить кого угодно.