Заступа: Чернее черного - стр. 20
Возок шел мягко и ходко, с треском царапая полозьями лед. За заиндевевшими оконцами проплыла ярко подсвеченная громада театра «Монсиньи», с античным портиком и мраморными колоннами на зависть иному дворцу. У входа толпился празднично одетый народ, судя по огромным афишам, ставили «Снежную королеву», традиционную новогоднюю оперу с коварными злодеями и благородными героями, преодолевавшими все препятствия во имя любви.
Возок, как и прочее весьма нужное в разбойном хозяйстве имущество, безвозмездно ссудила графиня Лаваль. Доверять ей, конечно, Бучила особо не доверял и поэтому посвящать во все планы не стал. Да честно сказать, планов и не было, так, наметки в общих чертах. Единственное, мстительная графиня могла передать Шетеню, что Рух точит на него зубы, но вряд ли для колдуна это окажется новостью. Тем более Бучила и так собирался лично высказать Шетеню все накипевшее на душе…
Возок качнулся и замер.
– Приехали, – доложился Прохор, и Рух первым шагнул в морозную тьму. Со всех сторон высились заборы и крыши, брехали дворовые псы, откуда-то слева доносились приглушенные голоса.
– Через улицу Шетень живет. – Васька неуклюже выпрыгнул из возка и указал направление.
– Ну что ж, пойдем навестим. Прохор, жди здесь. Если через час не появимся, возвращайся к графине, – распорядился Бучила и пошел в вихрящую мелким снежком темноту.
К Шетеню попали на удивление просто. Дом ничем не напоминал логово чернокнижника, ни тебе голов на кольях, ни открытых гробов, обычные новгородские хоромы купца средней руки. Васька уверенно провел к высокому терему, окруженному тыном, и постучался в ворота. Стражник с лицом отъявленного душегуба спросил имена, запустил внутрь, обыскал насчет оружия и даже немного расстроился, ничего не найдя. В тереме было темно и безлюдно, пахло мускусом и старыми книгами.
– Сюда. – Стражник открыл дверь и отступил в сторону.
Рух зашел в горницу, тускло освещенную десятком свечей и натопленную на зависть иной бане. Сзади пыхтел Василий, наступая на пятки. Перед глазами все поплыло, голова закружилась, ноги противно обмякли, и Бучила едва не упал. Давненько такой демонстрации колдовской силы не чуял, словно обухом по башке. Зрение прояснилось, и Рух увидел Шетеня. В кресле, похожем на трон, развалилась укрытая слоями одежды жирная туша с обвисшими, покрытыми прыщами щеками и крохотными поросячьими глазками, маслено блестящими в полутьме. По обе стороны от хозяина замерли двое охранников, с ног до головы закутанных в черные, скрывающие фигуры плащи. Еще двое застыли возле двери, пристально следя за малейшим движением незваных гостей. От всех охранников исходил хорошо знакомый падальный аромат. Умруны, все как один. И что у них под плащами, лучше не знать. И уж упаси боже ни в коем случае не вздумать проверять. За креслом, в тени, стояли еще два человека – смазливый отрок лет пятнадцати и статный молодой мужик с окладистой бородой. Эти на вошедших даже не взглянули. Отрок стоял запрокинув голову и внимательно разглядывал потолок. Бородатый красавец смотрел куда-то сквозь Руха, пустив в бороду стежку слюны. Взгляд был отсутствующий, совершенно пустой, будто нечеловеческий. Бучила в свое время навидался таких. И тот и другой были пустышками, колдуны забирают у них души и привязывают к себе. Когда придет час, колдун покинет свое одряхлевшее тело и поселится в новое.