Застенчивый убийца - стр. 13

Юханссон показал ее своей супруге в тот же вечер. Маленькую коробочку из красной пластмассы с семью узкими, отдельно закрываемыми отсеками по числу дней недели. И в каждом по четыре ячейки для утра, дня, вечера и ночи, а всего их двадцать восемь. Рассчитанных примерно на десяток таблеток в сутки.

– Медаль – пожалуйста, пенсию – пожалуйста, но сначала – таблетница, – констатировал Юханссон с кривой улыбкой, которая у него сегодня выглядит совершенно натуральной.

– Да, – согласилась Пия. – Значит, ты знаешь, что идешь на поправку.

Потом она улыбнулась и губами, и глазами и выглядела столь же радостной, как и когда в первый раз улыбнулась ему.

«Спасибо, что ты вернулся ко мне».

В среду утром он встретился с Ульрикой Стенхольм, которая принесла исписанный пометками блокнот.

– У тебя с собой мой приговор, – пошутил Юханссон, кивнув на ее записи.

– Если ты в состоянии слушать, то…

– Я готов, – подтвердил Юханссон, и внезапно его захлестнуло сильное и совершенно необъяснимое чувство. На сей раз радостное возбуждение.

Доктор Стенхольм четко и методично излагает суть дела, словно читает лекцию в университете. У него образовался тромб в левом полушарии головного мозга, что привело к «частичному параличу правой стороны», и в результате, помимо всего прочего, «уменьшилась подвижность» его правой руки и снизились чувствительность, подвижность и сила правой ноги. Поскольку он прекратил дышать примерно на минуту, вероятно, мозговая функция также была нарушена на короткое время, но каких-либо необратимых повреждений найти не удалось.

– В кратковременной остановке дыхания нет ничего необычного, и ее могут вызвать самые разные причины, – объяснила Ульрика Стенхольм.

– Я вообще не понимаю, почему это со мной случилось. Я никогда не имел проблем с башкой. Даже почти не пользовался таблетками от головной боли.

«И простата функционирует замечательно», – подумал он, но поскольку это не имело никакого отношения к делу, предпочел промолчать.

– Проблема не в этом, – сказала доктор Стенхольм. – Проблема в твоем сердце.

– В моем сердце, – повторил Юханссон.

«О чем, черт возьми, она говорит? Небольшая одышка порой, при излишних физических нагрузках немного давило в груди, пожалуй сердечко чуточку пошаливало, могла слегка закружиться голова, когда он вставал слишком резко. В общем, ничего сверхъестественного. Обычно, чтобы прийти в норму, хватало нескольких глубоких вдохов и короткого сна днем.

– Твое сердце, к сожалению, не в лучшем состоянии.

Она изменила положение головы и кивнула два раза, чтобы подчеркнуть свои последние слова.