Защитники прошлого - стр. 21
– Лёва – машинально сказал я, забыв что теперь я Николай и ломая сразу все правила конспирации .
– Будешь в Могилеве, Лёва – заходи. Заречная, дом семь – сейчас она смотрела на меня совсем иным взглядом, полным отчаяния и надежды.
– Зайду обязательно – соврал я.
Строгая Люська еще не знала, что ждет ее скорее всего не Заречная улица, а вечная мерзлота лагерей. Если, конечно, она еще раньше не попадет под бомбу союзников.
Автобус высадил нас на шоссе, не заезжая в Плётцин. Ленинершоссе еще не получило своё гордое имя и пока что называлось Плётцинершоссе. Шоссе оказалось узкой, но хорошо асфальтированной дорогой, стрелой пересекающей все те же картофельные поля. По этой пустынной дороге мы и пошли в Плётцин. Шли мы быстрым шагом, чтобы не замерзнуть и первые дома поселка показались уже минут через тридцать. За все это время нас не обогнала ни одна машина, лишь навстречу нам проехала влекомая тощей конягой телега с пожилой женщиной на козлах.
– Дефицит бензина – пояснил Карстен, обернувшись на всякий случай, чтобы убедиться, что никто нас не слышит – Германия отрезана от нефти, на Кавказ прорваться не удалось, а заводы синтетического топлива бомбят союзники. Поэтому бензин для частных нужд получить почти невозможно. Кстати, на людях нам лучше говорить на иврите, если уж приспичит, чем по-английски. Английский в Германии знают почти все и запросто могут за шпионов принять. А иврит здесь просто не поймут.
Вскоре начался сам Плётцин со своими аккуратными домами без излишеств и чистенькими палисадниками, напомнившими мне израильский поселок средней руки где-нибудь в Нижней Галилее. Единственная улица была почти пустынна, но одна женщина в завязанном по-европейски платочке все же с подозрением посмотрела на нас и проводила долгим взглядом. К счастью, дом Эберхарда оказался в начале деревни.
…Торфяные брикеты это отнюдь не березовые полешки, но небольшую гостиную и они в состоянии нагреть. Мы сидим у камина и нам уже не холодно. Теплу способствует и горячий кофе. Это хоть и не желудевый эрзац, но и не совсем настоящий кофе. Не удивительно, ведь война идет уже четвертый год. "Кабан" меньше всего напоминает дикого вепря. Если уж прибегнуть к анималистическим сравнениям, то он скорее походит на грустного ослика Иа-Иа.
– Они послали Отто в Дахау, но сломить его им не удалось – говорит Эберхард – Отто всегда был сильным и гордым. Только один раз он уступил системе и это его сгубило. Его, как и меня, воспитывали на христианских ценностях и как-то раз он сказал мне: "Ты знаешь, Юрген, дьяволу только и нужно чтобы ты дал слабину, уступил ему хоть на миг. Тогда ты навеки в его власти". Мы с ним оба оступились. В конце концов Отто смог их победить, хоть и ценой своей жизни, а теперь моя очередь. Я не боец, совсем не боец. И все же, напрасно они послали меня в Майданек. Ох, напрасно! Нам всем свойственно "не выносить сор из избы". Вот и Отто… Да, он позволял себе нелицеприятные высказывания о режиме, но твердо отвергал все предложения напечатать их за границей. Вот только, когда мусора становится слишком много, он начинает и сам высыпаться из "избы".