Защищая горизонт. Том 2 - стр. 22
– Всё, что ты рассказал мне сейчас, это правда? То есть все эти «призраки» на складе и прочее? – устало спросил Хранитель.
Я с виноватым видом в подтверждение кивнул, после чего он с тяжестью выдохнул, провёл двумя пальцами по металлической пластине на столе, и перед ним в загадочном оранжевом сиянии появилось небольшое окно Консоли. Вергилий выбрал там пару пунктов меню, и через некоторое время я услышал со стороны окна взволнованный женский голос.
– Да, господин Хранитель? – спросил знакомый мне голос.
– Марин, это Вергилий, – зачем-то уточнил он. – Пригласи ко мне Плотникова, да побыстрее.
– Конечно-конечно, сейчас, – затараторила Марина.
И экран Консоли растворился в воздухе.
Больше мы не проронили ни слова. Вергилий в томительном ожидании откинулся на спинку своего кресла и уставился в одну точку где-то в дальнем верхнем углу комнаты, глубоко о чём-то задумавшись. А в моей голове плясал целый парад глупых и несуразных мыслей. Они водили хороводы вокруг моей растерянности, сталкивались, сливались и крутились с бешеной скоростью. Слова Вергилия о друге всё никак не выходили из моей головы и не давали покоя. Высшие Стражи всегда оставались для меня чем-то непонятным, неким непостижимым образом великих защитников Системы, могучих воинов, настоящей элитой Стражей. Они всегда вызывали во мне подобострастный трепет и желание быть похожим на них. Всё это время я старался равняться на Вергилия, хотел быть таким же смелым, сильным и непоколебимым, я бежал от себя самого, видел в них непокорных и властительных небожителей, настоящих повелителей наших судеб. Я всегда хотел быть похожим на этот образ, что выдумал для себя сам. Но все наши стереотипы – только ширма, черта, которую мы сами проводим между собой и другими. Люди, кем бы они ни были, всегда похожи друг на друга. Простые горожане или Стражи, что спрятались от себя самих за стеной отречения, спрятали свои эмоции – все они всего лишь люди, которые хотят жить, любить, творить, ощущать себя нужными обществу, общаться и делиться. Каждый стремится разделить своё Я на сотни людей вокруг, вплести свою душу в этот общий комок человеческого бытия, быть единым и быть счастливым. Вергилий нашёл во мне то единственное, что любил сам, нашёл единомышленника и, сам не осознавая того, вцепился в эту первую за многие годы возможность разделить частичку своей души, поделиться с кем-то радостью. Подарив свой меч, он отдал частицу себя, связал нас невидимой нитью, которую в нормальном мире называют дружбой. Тем самым он обязался защищать меня, свой неосознанный выбор, оправдывать его и покрывать, ведь разочарование в собственном выборе ведёт к потере части самого себя, той самой, что мы безвозвратно вручаем человеку, когда доверяемся ему.