Защищая горизонт. Том 2 - стр. 21
– Другом? – изумился я и попытался вклиниться в его эмоциональный монолог.
Я никогда не видел Вергилия таким.
– Заткнись, Стил, прошу, заткнись! Ты уже сказал всё, что мог. Единственное, о чём я сейчас жалею, что доверился тебе. Я подарил тебе свой меч, я покрывал тебя, выслушивал твои бредни о призраках, о бесплотных людях, что выдерживают очереди из автомата, я видел, как ты теряешь контроль над собой, как постепенно эмоции порабощают твой разум, и посмотри теперь, кем ты стал? Отступником! Это было закономерно. Когда засыпает разум, то в буре страстей рождаются монстры, эти идейные уродцы, что извращают человека и заставляют выбрать путь отступничества. Как ты мог, Стил, как ты мог?!
Вергилий выдохся, закашлялся от пересохшего горла, опустил руки и обречённо побрёл к своему рабочему месту. Затем расслабленно упал в глубокое кресло и склонился над столом, обхватив голову руками.
– Когда я узнал о твоём предательстве, об этом сговоре с самым опасным Отступником в Системе, я не мог поверить своим ушам, – тихо пробормотал он, не отрывая взгляда от поверхности стола. – Тебя можно много в чём винить: в твоём неуёмном характере, неумении управлять собственными эмоциями, безрассудстве и недальновидности… наконец, в твоей невероятной способности устраивать хаос везде, где бы ты ни находился! Но это?! Кукольник? – Вергилий поднял голову и печально посмотрел на меня. – Предательство? Нет! Ты, скорее, недотёпа с наивной добродетелью в глазах, слон, мечтающий стать хорошим продавцом в посудной лавке… но не Отступник. Я ведь даже пошёл к Верховному Стражу, хотел выбить тебе ещё пару дней жизни, чтобы ты мог объясниться и мы могли во всём разобраться. Но меня опередили. Другие Хранители сообщили, что Верховный Страж знает об этом и даёт тебе своё покровительство, по одному ему ведомой причине. Возможно, это к лучшему, иначе сейчас мне было бы невероятно больно и обидно за свою минутную слабость в желании помочь тебе.
– Вергилий, извини, я… – В эту минуту мне стало нестерпимо стыдно за свои горячие и поспешные слова, которые я так любил раздавать всем подряд в порыве внутреннего ветра.
– А ты оказался просто злобным сукиным сыном! Возможно, я ошибся, и ты действительно тот, кем тебя все считают.
В комнате наступила гнетущая тишина, во сто крат усиленная пронзительным взглядом Вергилия в мою сторону, в котором уже не было той непримиримой злости от ощущения предательства или невыносимой боли разочарования, а скорее он источал сочувствие и сожаление. Весь его гнев иссяк вместе с его горячим, но искренним монологом, он выплеснул всё, что скрывал долгое время. Сейчас же наступила такая тишина, что если захотеть, то можно услышать, как тикают настенные часы, которых тут никогда не существовало, но их непременно следовало бы придумать, чтобы хоть немного разбавить этот кисельный туман из плотно натянутых между нами душевных струн. Спустя минуту тяжёлых раздумий, показавшейся мне вечностью в ожидании страшной казни, Вергилий нарушил это тревожное молчание.