Запретная зона - стр. 7
– По-моему, ты напился,– заметил я.
– Нет.
– Да?
– Не напился.
– Значит, чтобы нравиться женщинам, нужно предать себя?
– Как это?– не понял он.– Объясни.
– Ну, хотя бы не выражать своё мнение, приспосабливаться, всегда вторить и никогда не говорить первым… Что нужно делать для того, чтобы тебя сочли современным человеком? Затеряться?
– Я не знаю,– сказал он.– Ты заговорил о каких-то табу, о каких-то нормах и рамках, а я сказал, что всё это уже неактуально.
– Несовременно?
– Ну да.
– Мне это неинтересно,– заявил я.
– А что тебе интересно? Как сделать яичницу, не разбив яйца?
– Или решить, что важнее – яйцо или яичница.
– Или сохранить своё собственное.
– Какое именно?– сказал я.
– Я имел в виду кокон, в котором ты живёшь.
– Скорлупу?
– Да.
– Когда-то люди полагали, что небо – это скорлупа земли…
– Но давно уже выяснили, что никакого неба нет.
– Я хочу танцевать!– заявила Женя.
– Да?– сказал Сергей.– А я не хочу.
Она вопросительно посмотрела на меня.
5
Я положил руки ей на талию.
– Ну что?– сказала она.– Ты рад меня видеть?
Я посмотрел на Сергея. Он наблюдал за нами.
– Да… Конечно.
– Что?– она приблизила губы к моему лицу.
– Да,– сказал я.
– Я ждала тебя.
– А я думал о тебе, но боялся позвонить.
– Почему?
– Потому что…
– Ты боишься?
– Да,– сказал я и снова посмотрел на Сергея. Он накладывал себе салат.
– Скажи, что это правда,– прошептала она.
– Это правда,– сказал я.
– Нет, не так!
– Всё равно это правда. И не всё ли равно, как об этом сказать.
– Но ты чего-то боишься,– сказала она.
– Сделай музыку громче,– сказал я, отпуская её.– Или давай я сделаю.
– Зачем?
– Затем, что так нельзя.
Я подошёл к магнитофону и сделал музыку громче.
Вернулся к ней. Положил руки ей на талию.
– Чего ты боишься?– сказала она. Её глаза блестели.
– Ты, наверное, пьяная уже?
– Не говори со мной так.
– Чего ты хочешь?
– Правды.
– Всё это правда.
– Тогда чего ты боишься?
– Я ничего не боюсь.
– Ты боишься.
– Есть то, чего делать нельзя.
– Значит, ты не любишь меня?
– Может, мы…
– Нет, сейчас!– потребовала она.
– Я не могу так,– сказал я.
– А что ты можешь?– сказала она.
– Тебе нужно верить в меня, ведь так?
– Да.
– Тогда просто поверь мне. Есть грань, которую нельзя переступить.
– Значит, ты не любишь меня?
– Я люблю тебя.
Она опустила глаза.
Я чувствовал, что близок к обмороку. Её тело под моими руками пылало, и от вожделения у меня кружилась голова, и во рту пересохло, каждое слово давалось с трудом, как будто слова были валуны, которые я перекатывал в пространстве, заведомо зная, что труд этот бесцелен.
"Я буду корчиться от боли",– думал я.– "Будет больно, я не смогу дойти до метро. Нужно отпустить её, не смотреть на неё".