Запрещенная Таня - стр. 18

Доктор участливо сжал руку Татьяны и стал спускаться по лестнице.

В комнате она долго смотрела Колю. Маленький, нескладный человечек в котором не был ничего мужественного был комично обернут простыней. «От великого до смешного» вспомнись ей слова Бонапарта, но в ее жизни не было уже, ни великого, ни смешного. Был стол с замученными листками исписанных строк. И муж – больная опора, надежный как осыпавшаяся каменная стена.

Татьяна присела на кровать рядом с Колей. Ее поразил контраст его серого лица и серой простыни. Такая разница между бывшим и ставшим.

Вечером Коля еще спал, когда он дернулся, рот открылся. Коля затрясся, и изо рта полетела кровавая пена. Эта пена неряшливыми пятнами пачкала серую подушку.

Когда приступ закончился, она схватила себя за виски и долго сидела так. Слом жизни был там – когда в темноте ночи раздался резкий звонок в общую дверь коммуналки и люди с белыми подворотниками заполнили ее жизнь серым цветом.

Татьяна сидела на кровати, обняв колени и раскачиваясь взад-вперед. Коля был растерян. Он ходил по комнате. Смотрел на Татьяну. Наконец он решился и спросил:

– Тебе плохо? Ты о чем-то думаешь?

Она посмотрела на него:

– Думаю, неужели все это может так быстро закончиться?

– Что закончиться? – не понял Коля.

– Как что? – она пожала плечами, – жизнь.

Коля громко потер шоку пальцами. Разговор был ему совсем не приятен.

– Со мной в камере женщина была. Ее муж в нэкавэде служил. Она рассказывала, что расстрел быстро происходит. Приводят в специальную камеру, там прокурор зачитывает приговор. Потом приказывают встать лицом к деревянному щиту. Стреляют в затылок и все. Даже звука не услышишь.

– Не услышишь? – тихо спросил Коля.

– Скорость пули быстрее скорости звука. Поэтому звука выстрела расстреливаемый не слышит.

Татьяна замолчала, а потом сказала:

– Знаешь, они в нэкавэде юмористы. Называют расстрел высшей мерой социальной защиты. Юмористы и эстеты. Любят расстреливать из немецких «Вальтеров». У них пуля мощная и убивает сразу. А наши ТТ и «наганы» иногда череп разносят на куски. Крови больше, мозги разлетаются.

– Это все? – резко спросил Коля.

– Нет, – покачала головой Татьяна, – потом трупы грузят в машину, брезентом накрывают и везут хоронить. Ямы роют заключенные, которых потом в лагерь увозят. А закапывают сами сотрудники органов.

Коля нервно потер руки:

– Когда я спросил все, я имел ввиду, что может, хватит?

– А тебе не интересно? – грустно улыбнулась Татьяна.

Коля промолчал.

– Сначала ее мужа – нэкавэдешника забрали. А через неделю ее. Он за неделю все подписал. Она пошла по делу как жена врага народа. С ней, следователь по – настоящему работал, а не как со мной.