Запоздалая свадьба - стр. 20
Лавиния не узнала ее, пока та не повернулась. Аспазия сняла парик и диадему в виде кобры и переоделась в зеленый шелковый халат, расшитый золотом.
Заметив Тобиаса, она тут же подошла к нему:
– Что происходит? Все твердят, будто Фуллертон упал с крыши и разбился!
– Так оно и есть, – кивнул Тобиас.
Бомон поспешно выхватил платок и, вытирая лоб, разглядывал толпу гостей.
– Несчастный случай. Совершенно ужасный, доложу я вам. Но уверяю вас, все под контролем. Сейчас приедет доктор. Вы все можете вернуться в свои комнаты.
Тонкие брови Аспазии сошлись на переносице. Губы вопросительно приоткрылись. Лавиния заметила, как Тобиас мотнул головой, приказывая ей молчать. Аспазия послушно закрыла рот.
– Прошу извинить нас, – сказал он – но мы спешим. Лорд Бомон ведет нас в спальню Фуллертона.
Аспазия на миг растерялась, но в ее глазах тут же мелькнула искорка понимания.
– Тобиас, – хрипло прошептала она, – ты думаешь…
– Поговорим позже, – мягко перебил он.
– Да, конечно.
Аспазия грациозно отступила, устремив задумчивый взгляд на Лавинию.
Момент безмолвного общения между ним и Аспазией был совсем коротким, размышляла та, но близость этих двоих очевидна. Аспазия явно считает, будто имеет какие-то права на Тобиаса. А тот, в свою очередь, принимает на себя обязанности по отношению к ней.
За последние несколько месяцев Лавиния уже успела убедиться, что он весьма серьезно относится к своему долгу. Это то малое, что она знала твердо.
Она оглянулась, как раз вовремя, чтобы увидеть Аспазию, исчезающую за дверью спальни. Очень знакомой спальни.
Что ж, по крайней мере одна тайна сегодня открыта. Теперь Лавиния знает, почему ее так поспешно переместили наверх, в эту жалкую каморку в конце коридора. Дворецкий и экономка сговорились отдать ее уютную спальню Аспазии Грей.
– Вот здесь поселился Фуллертон, – объявил Бомон, остановившись у одной из спален.
Тобиас, вошедший первым, высоко поднял свечу, осмотрелся и, шагнув к окну, раздвинул занавеси. Лунный свет, струившийся сквозь окно, добавлял немного яркости слабому освещению.
Лавиния осторожно ступила через порог и огляделась. Спальня была так же велика, как та, что отвели Тобиасу. Широкая кровать под балдахином была приготовлена ко сну. Но подушки и простыни были не смяты: очевидно, никто на ней не лежал. Из-под одеяла высовывалась ручка грелки.
– Он спросил, почему они не могут остаться в постели, – прошептала она Тобиасу. – Все твердил, что она уже согрета.
Тобиас, методично открывавший и закрывавший ящики туалетного столика, даже не поднял головы.
– Что он еще сказал?