Заполье - стр. 18
– Ф-фу, как вы громко… я думала – драка, – как знакомому сказала она Мизгирю, остановилась, мельком глянула и на него. – О чем вообще можно так кричать? Вы сумасшедшие, да?!
– О человеческом спорим, краса моя, как не кричать, – уже и ухмыляясь, проговорил Мизгирь, почти любовно взирая на нее, управлять собою он умел. – Все о нем, негодном; но на вас глядя, Аля, забудешь и о нем… что человеческое?! Мечта моя, вы куда?
– Высоко-о… – усмехнулась она подкрашенным в меру, антично очерченным, но и с каким-то извивом капризным ртом. – Но вы уже и забыли, Владимир Георгич? Сегодня же вечером презентация выставки, Садо-Арт! Вам что, особый пригласительный?
– Давайте, – снисходительно кивнул тот. – Но только два сразу… не откажетесь, надеюсь? – обернулся он к Базанову. – Не пожалеете, это уж в любом случае. И забавно, знаете, и поучительно – как человек себя преодолеть пытается, превозмочь, из себя выскочить… Рекомендую вас друг другу, кстати. Аля, это – Базанов!… Иван Егорович, так ведь? – Пришлось согласно голову наклонить. – Комментарии нужны?
– Н-нет, – сказала она не очень, может, уверенно, улыбнулась ему, и впечатление замкнутости, холодности лица ее тут же ушло. – Читаем же. – Красива, да; что-то будто бы горячее даже мелькнуло в темных ее без зрачков глазах, адресованное не ему, понятно, и пропало. Улыбалась приветливо уже, как своему, легкий свитерок на высокой груди подымало дыханием; длинный жилет, вельветовые джинсы на сильных ногах, стройных, крыло темных волос над глазами – женщина, хоть молодая, и не без опыта, по всему судя. – Да, будет интересно. И представьте, Володя: Распопин «эксы», так он картины обзывает свои, развесил так это… наперекосяк. Почти половина экспозиции так. А одну даже вверх ногами – это, говорит, будирует антивосприятие… Уламывать пришлось, чтобы выправил.
– Наперекосяк – это как? Параллельно своей извилине? – хохотнул Мизгирь. – Н-ну, затейники… Фирму, что ли, организовать – типа туристической? Возить бы сюда из-за бугра, за зеленые, субъектов их жалкого поп-арта – чтоб поучились, как раскрепощать сознанье, совесть ну и прочие инстинкты… и не в белокаменную, а именно сюда, в провинцию сибирскую. Тут простодушней, знаете, дурят, в каком-то смысле первичней. От всего, так сказать, сердца и мочеполовой системы. Местный грубый колорит, к тому же… Аля, входите в концессию!
– Ну нет, – покривила губы она, и лицо ее снова обрело отчужденное, даже надменное выражение, хотя шутку приняла, – возиться с ними… Знаю я этого хомо постмодернус. Это ж и травкой их обеспечивай, и… Нет уж, я – пас. Лучше санитаркой в желтый дом.