Записные книжки - стр. 66
На другой день Мере разыгрывал в каком-то водевиле роль солдата Национальной гвардии, которому капитан грозит арестом за упущение по службе. «Нет, это уже чересчур скучно (говорит Мере, разумеется, от себя): вчера на гауптвахте, сегодня на гауптвахте; это ни на что не похоже!»
Константин Павлович смеялся этой шутке, но, встретясь с актером, сказал ему: «Ты, кажется, напрашиваешься на третий арест».
Есть лгуны, которых совестно называть лгунами: они своего рода поэты, часто в них более воображения, нежели в присяжных поэтах. Возьмите, например, князя Ц. Во время проливного дождя является он к приятелю.
– Ты в карете? – спрашивают его.
– Нет, я пришел пешком.
– Да как же ты вовсе не промок?
– О, – отвечает он, – я умею очень ловко пробираться между каплями дождя.
Императрица Екатерина отправляет его курьером в Молдавию к князю Потемкину с собольей шубой. Нечего уже и говорить о быстроте, с которой проехал он это пространство: подобные курьерские рассказы впадают в обыкновенную и пошлую прозу. Он приехал, подал Потемкину письмо императрицы. Прочитав его, князь спрашивает:
– А где же шуба?
– Здесь, ваша светлость! – и вынимает из своей курьерской сумки шубу, которая так легка была, что уложилась в виде носового платка. Он встряхнул ее раза два и подал князю.
В трескучий мороз идет он по улице. Навстречу ему нищий, весь в лохмотьях, просит у него милостыню. Он в карман, ан денег нет. Тогда наш герой снимает с себя бекешу на меху и отдает нищему, сам же идет далее. На перекрестке чувствует он, что кто-то ударяет его по плечу. Он оглядывается. Господь Саваоф встает перед ним и говорит ему: «Послушай, князь, ты много согрешил, но этот поступок твой один искупит многие грехи твои. Поверь мне, я никогда не забуду его!»
Польский граф Красинский был также вдохновенным и замысловатым поэтом в рассказах своих. Речь его была живой и увлекательной. Видимо, он сам наслаждался своими импровизациями.
Бывают лгуны как-то добросовестные, боязливые, они запинаются, краснеют, когда лгут. Эти никуда не годятся. Как надобно иметь смелость мнения своего, так нужно иметь и смелость лжи своей; в таком только случае она удается и обольщает.
Две приятельницы (рассказывал Красинский) встретились после долгой разлуки где-то неожиданно на улице. Та и другая ехали в каретах. Одна из них, не заметив, что стекло поднято, опрометью кинулась к окну, пробила стекло головой, так, что оно насквозь перерезало ей горло и голова скатилась на мостовую перед самой каретой ее искренней приятельницы.
Одного умершего положили в гроб, который заколотили и вынесли в склеп в ожидании отправления куда-то на семейное кладбище. Через несколько времени гроб открывается. Что же тому причиной? – «Волосы, – сообщает граф Красинский, – и борода; так разрослись у мертвеца, что вышибли крышку гроба».