Записки ящикового еврея. Книга вторая: Ленинград. Физмех политехнического - стр. 67

Дружеские отношения у нас сразу же возникли с Димой Емцовым – мы оказались в одной паре в лабораторных работах по физике. Удачно дополняя друг друга, мы не испытывали трудностей ни при их выполнении, ни в оформлении результатов (этому преподавателями уделялось особое внимание). Спустя много лет я очень удивился, когда узнал, что Ландау собирались отчислить из ЛГУ за неспособность пройти третий физический практикум [Гороб. 06].

Как раз Дима оказался единственным интеллигентом третьего поколения в нашей группе – его дед Н.Н. Емцов (из дворян) был профессором Политехника, а бабушка известной пианисткой Софьей (Сарой) Полоцкой, учившейся в Петербургской, Варшавской и Берлинской консерваториях.

Дима Емцов стал моим близким товарищем и другом. При первом знакомстве он производил впечатление наивного и не очень знающего жизнь человека.

Но это только казалось в силу его мягкого характера и этичности (в этот раз без кавычек, хотя по Юнгу он «этик»). Казалось, что он поступил прямо из школы, но Дима был «производственником». Поступая сразу после школы на физмех, он недобрал одного балла. С этими оценками его принимали на мехмаш и даже очень хотели, чтобы он учился там – еще помнили его замечательного деда – профессора, основателя кафедры подъемных машин. Но Дима отказался и, чтобы застраховать себя и не сидеть у мамы на шее, он до поступления на физмех два года работал радиомонтером. Армия ему не грозила – он был освобожден по зрению. Баллы, которые он набрал, были достаточны для поступления и без производственного стажа. О наших совместных занятиях и экспедиции на Кольский еще расскажу. Отец Димы, доцент одного из вузов, хотя и жил за стенкой в бывшей профессорской, а потом коммунальной квартире, в его воспитании участия не принимал – он вернулся с войны с другой женой, а Дима жил с бабушкой и мамой в полутора комнатах рядом. Когда Дима стал взрослеть, бабушка избавилась от рисунков Репина, оставшихся от деда – они могли «испортить» ребенка. Но Дима их запомнил. Он довольно образно описал их содержание, и мы поняли, что Репин, как и многие выдающиеся художники, был не чужд порнографии.

Считаю, что интеллигентность и образование слабо коррелированны. Если бы Дима не окончил Политехник, он все равно бы оставался интеллигентом.

В Башкирии и Татарии, да и позже, в Киеве, особых предпочтений в напитках дома я не замечал. Папе в офицерской среде, да и позже, среди строителей, приходилось пить водку. На нечастых застольях с друзьями в Киеве чаще присутствовал коньяк (предпочитали армянский – три-пять звезд) и Абрау-Дюрсо (советское – значит шампанское). Мама вспоминала довоенные крымские вина – Шато-и-Кем, Массандру Красного и Белого камней. Мы, школьники, начитавшись западной литературы, пили сухие вина – без особого удовольствия (кислотность почти всех украинских вин превышает норму), а остаточного сахара не хватает.