Записки ящикового еврея. Книга третья. Киев. В ящике - стр. 4
Нина на Гренадерском мосту на фоне Ленинградской телебашни
Тогда Андрей решил сделать подарок Нине, и мы купили новаторское произведение киевской легкой промышленности – шубу из искусственного каракуля. Выглядела шуба шикарно – лучше настоящей. Но в Ленинграде…, впрочем, об этом дальше.
Папа решил, что у невесты должны наличествовать белые туфли и сумка. Естественно, импортные. Где их достать зимой, если и летом-то их днем с огнем не сыщешь? Папа вспомнил про свойственника Сеню – мужа кузины, которому он подсказывал ответы раввину, когда пара стояла под хупой в нашей квартире на Саксаганского ([Рог], стр. 95). Они с Ниной, прихватив меня, поехали к нему на Житный рынок, где у Сени была лавка (магазинчик). Естественно не частная, но кажется и не государственная, а кооперативная. У Сени туфель конечно, не нашлось. Подождите, сказал он и исчез. День был полувыходной, многие магазины были закрыты. Появился минут через сорок. С коробкой, в которой лежали югославские белые туфли. Откуда появилась белая сумка, не помню.
Если к нашим намерениям не «играть» свадьбу мама отнеслась с пониманием, то по поводу нашего намерения зарегистрироваться в Карпатах, она решительно возразила и сказала, что не отпустит нас из Киева без штампов в паспорте. У нее был нелегкий опыт во время войны, когда вдруг стали нужны зарегистрированные браки – молодежь до войны считала это мещанством.[9]
И тут нас вдруг ожидал отказ. Районный ЗАГС отправил в Горсовет – в Киеве тоже молодоженов «выдерживали». В Горсовете дородная тiтка вся в намистах, сказала, что наша бумага о том, что мы подали заявление месяц назад в Ленинграде, в Киеве и на Украине недействительна – «в нас незалежна республiка і ніякi російскi папери тут не чинні». Мои увещевания на нее не действовали, как и намеки на проявление национализма. Мы с ней разругались. Может быть и зря, так как моя надежда, что недоразумение разрешит первый зампред Горсовета Аркадьев (отец моего одноклассника) не оправдалась – он был в командировке. А тетка не поленилась и позвонила во все отделения ЗАГСов Киева, и нас везде ждал отказ. Некоторые находили и предлог: а вы здесь не прописаны. Мы застряли в Киеве.
Мама нашла выход из положения. В Боярке было одно из строительно-монтажных управлений, подчи-нявшихся «Укргазпрому» (ул. Ленина 6), в котором работала мама. Ее там уважали и устроили так, что тамошний ЗАГС нас принял и 25 февраля 1964 года выдал нам «корочки» – первый наш совместный документ на гербовой бумаге. Нина взяла фамилию Рогозовская (я предлагал Рогозовская-Галанова).