Записки военврача. Жизнь на передовой глазами очевидца - стр. 45

Сегодня воскресенье, но дыхание работы не оставляет меня. Сколько ни работаю, всегда что-то остаётся. То ли система такая в армии, то ли местная специфика. Но мне нравится, так как сделанное оставляет после себя следы. Сейчас оформляю посмертную экспертизу на молодого лейтенантa, выпрыгнувшего с пятого этажа. Комиссионно нашли у него шизофрению, и его вдова должна получить почти пять тысяч долларов. Также увольняем солдатиков, которым не очень сладко приходилось в армии. Смотришь на худых, побитых, покалеченных юношей, которым и без оружия сложно выживать в этом мире, и ужасаешься происходящему.

На выходные съездил в командировку во Владикавказ. В штабе Армии узнал, что документы на переход на новую должность потерялись в кипе бумаг. Пришлось поехать на аэродром Гизель несолоно хлебавши. В Ханкалу летел на боевом вертолёте МИ-24, который как раз выполнял боевое задание. Мне понравилось – на обычном вертолёте таких фигур пилотажа нет. Аттракцион повеселее американских горок.

Переночевал в Ханкале. Продлил командировку. Пытался подписать повторное представление на должность психиатра в военном госпитале. Но командир мне отказал. Сказал, что никуда меня не отпустит, что я целиком его удовлетворяю, так как «всё знаю», и ему не нужен начмед, который пьёт, днём спит и не выходит на службу – это он о смоленском коллеге так отзывался. Все мои доводы о росте, карьере, желании стать военным психиатром остались без внимания. Сходил в дивизионный отдел кадров, где пообещали помочь и составить представление на меня от комдива. Также написал рапорт на продолжение времени пребывания в Чечне ещё на год. Офицера, прослужившего два года, обязаны ротировать на «большую землю». Но возвращаться в Бурятию я не хочу. Здесь интереснее служить, хоть и война. До сих пор вспоминаю, как в Сосновом Бору я ночами за двадцать рублей охранял магазин с пугачом, как брал в долг ребёнку молоко у молочницы в счёт будущей зарплаты, как просил тамошнего бизнесмена устроить меня охранником в офис. Не люблю унижаться. К тому же с первого января обещают повысить так называемые «полевые деньги» почти в два раза, что будет неплохой поддержкой, поэтому пока не буду спешить «убегать» отсюда.

На утреннем бронепоезде приехал на станцию Моздок. Поторговался с таксистами и в результате опоздал на военно-транспортный самолёт до Ростова на считанные минуты. Остался на ночёвку в центральном отеле «Моздок» с удобствами в конце коридора.

Весь вечер мой сосед по комнате пил вместе со мной и рассказывал о службе в Грозном. Потом попросил деньги на водку, привёл своих друзей, а утром я обнаружил в кармане брюк пропажу последних восьмисот рублей. Я не расстроился – ребята рассказывают, что бывает и хуже, например, фицер засыпает, а портье выносит из номера телевізор, и затем на виновника вешают долг. Но в моём номере, кроме двух коек, тумбочек и стула, больше ничего не было. Зато утром повезло с самолётом в Ростов.